делать Кристина, это шептать молитву, она ощущала тошноту, острую и тупую ноющую боль во многих местах своего тела, ее трясло от увиденного и пережитого. Тут они услышали сирены и мужчина начал двигаться к люку, кажется, это был единственный выход из этого маленького ада.
Кристина схватила его за руку, поняв, что сейчас отключится, боль была невыносимой.
– Прошу, умоляю, проследите, чтоб они спасли моего ребенка. Прошу, прошу пусть врач в первую очередь… – говорить ей было трудно, толи от разбитой и опухшей губы, толи от боли при каждом вдохе, – мой мальчик, – добавила она и отключилась.
На удивление врачи скорой помощи действовали быстро и профессионально. Вообще-то врач был всего один, и с ним еще интерн молодой, который к счастью, не растерялся и делал, что велели.
Спустя пол часа Кристина уже была на операционном столе и ее тело тщательно проверяли несколько врачей и мед персонал, когда врач-гинеколог ковырялся у нее между ног.
– Михаил Олегович, что будете делать? – спросил врача все тот же интерн, который по видимому оказывался везде, где была кровь.
– Нет времени на размышления, у нее сломано ребро однозначно и множественные серьезные ушибы от столкновения, особенно в области брюшной полости. Возможно у нее вообще внутри все всмятку, а я тут пытаюсь что-то исправить, чудак.
– Есть шанс у ребенка? – спросил другой врач, пришедший на подмогу, это была женщина-акушерка.
Михаил Олегович вытащил руку из влагалища Кристины, откуда не прекращаясь хлыстала кровь, снял перчатку и скомандовал анестезиологу:
– Добавляй, буду вскрывать, срочно надо спасать ее, – глубоко и грустно вздохнул и повернулся к акушерки, – ребенок уже мертв, множественные разрывы, отслойка плаценты, постараюсь спасти девушку и ее матку заодно.
– Спаси ее, Миш, у тебя же руки золотые, а девка молоденькая совсем, эх, беда, беда, что за судьба такая, – запричитала акушерка.
В операционной остались четверо человек: врач Михаил Олегович, акушерка, анестезиолог и интерн.
Экстренное кесарево делалось быстро, без раздумий и остановок на размышления: безжизненное тело малыша извлекли, плаценту тоже и стали зашивать множественные разрывы, дабы остановить кровотечение. Самой трудной частью операции было зашить разрыв самой матки, это казалось невозможным, кровь сочилась с бешенной скоростью и Кристина теряла ее больше чем получала из пакета в вену. Михаилу Олеговичу удалось найти проблемное место и остановить кровотечение, давление Кристины поднялось, и угроза жизни миновала, хотя она была на волоске от смерти. Трудно сказать, что было бы лучше в ее случае. Возможно, смерть не так уж и плоха…
Кристина лежала на столе не похожая на себя: пол лица в крови, уже немного засохшей, другая половина лица вспухла от удара об какую то поверхность при столкновении; по всему телу синие и красные подкожные гематомы; в животе огромная дыра, над которой усердно трудится доктор, пытаясь наладить ее организм, как вышедшие из строя часы.
