style="font-size:15px;"> Все приближались с поклоном, называли город, получали странную милостыню и называли цифры. Счет дошел до восьми тысяч. Каждому Генрих отвечал: «Кагор», ни разу не изменив выражения голоса. По окончании раздачи в кошельке не было больше полумонет, а во дворе – нищих.
– Ну вот, – сказал Генрих.
– Все, государь?
– Да, я кончил.
Шико тронул короля за рукав:
– Государь?
– Ну?..
– Можно мне полюбопытствовать?
– Отчего же нет? Любопытство – самое естественное дело на свете.
– Что говорили вам нищие и какую чепуху вы им отвечали?
Генрих улыбнулся.
– Право, здесь все так таинственно.
– Ты находишь?
– Да, я никогда не видывал, чтобы раздавали милостыню таким образом.
– В Нераке такое обыкновение, любезный Шико. Ты знаешь пословицу: «Что город, то норов, что деревня – то обычай».
– Только в вашем городе норов очень странен.
– Ничуть, черт возьми! Нет ничего проще. Все эти люди, которых ты видел, ходят по моим владениям, собирают милостыню, но каждый в своем городе.
– Потом, государь?
– Ну, чтобы мне не давать несколько раз одному и тому же, каждый говорит название своего города. Таким образом, понимаешь, любезный Шико, я поровну могу делить мои благодеяния и быть полезным всем несчастным всех городов моего государства.
– В отношении названий городов, которые они говорили, это понятно. Но зачем вы отвечали всем «Кагор»?
– Ах, – возразил Генрих, превосходно разыгрывая изумление, – так я им отвечал «Кагор»?
– Ну да!
– Ты думаешь?
– Уверен.
– Это, видишь ли… С тех пор как мы с тобой поговорили о Кагоре, это название так и вертится у меня на языке. Знаешь, когда чего-нибудь пламенно желают и не могут получить, так это самое видят во сне и говорят о нем во сне.
– Гм! – произнес Шико с недоверием, посмотрев, куда скрылись нищие. – Это далеко не так ясно, как я хотел бы, государь. Кроме того…
– Как! Еще что-нибудь?
– Кроме того, я не понимаю значения чисел, которые произносили ваши нищие и которые составляют в итоге около восьми тысяч.
– А что касается этого, Шико, так я и сам не понял. Может быть, впрочем, нищие, которые, как ты знаешь, разделены на округа, доносили мне о числе своих несчастных братьев.
– Государь! Государь!
– Пойдем ужинать, мой друг. По моему мнению, ничто так не изощряет ума человеческого, как пища и питье. Мы подумаем за столом, и ты увидишь, что если мои пистоли и обрезаны, то бутылки полны. – Король позвал пажа и распорядился об ужине.
Потом, фамильярно взяв Шико под руку, пошел с ним в кабинет, где был сервирован стол. Проходя мимо покоев королевы, он взглянул на окна и увидел, что они не освещены.
– Паж, дома ее величество королева?
– Ее величество королева, – отвечал паж, – отправилась навестить
