несколько минут молчаливого созерцания, и Семен снова начал первым:
– Насколько я знаю, завтра у вас выписка?
– Да.
– Как настроение?
– Если бы не вы, было бы лучше.
Семен, имитируя обиду в голосе, вздохнул:
– Я вроде как жизнь вам спас.
Валя, наконец-то, повернула голову и посмотрела на собеседника.
– А зачем она мне? Мужчина, которого я люблю, как только узнал, что со мной сделали, сразу ушел. Моя мать с инсультом попала в больницу, и я не знаю, встанет ли она. У меня нет детей, и теперь уже никогда не будет. У меня ничего нет, и никогда ничего и никого не будет.
Она говорила, повышая тональность голоса с каждой фразой, резко очерчивая каждое отрицательное слово, словно намертво вбивая гвозди в дверь, которая отрезала её от окружающего мира. В глазах Семен видел ненависть и боль, гнев и презрение, и эти кипящие эмоции она выплескивала на него.
–У вас есть родная сестра.
Валя на мгновение замерла, эмоциональная реакция внезапно утихла, и она почти спокойно сказала:
– У неё своя жизнь. Возможно, первые пару недель она будет приезжать ко мне, но потом, когда вернется привычная жизнь, всё вернется на круги своя. И мы будем встречаться от случая к случаю.
Семен, созерцая меняющуюся картину за окном, помолчал некоторое время. И начал неторопливо говорить, словно рассуждал сам с собой:
– Глупо считать, что наличие рядом близкого или родного человека избавит вас от одиночества. Можно иметь прорву родственников, и жить, как отшельник в пустыне, где самый близкий друг – верблюд. Можно быть сиротой, и иметь друзей, которые готовы отдать за тебя жизнь. Всё это, в первую очередь, состояние души. Желание открыться всем, или навсегда запереть себя в четырех стенах своего сознания. Возьмем, к примеру, меня. Мы с женой вместе несколько лет. Первые годы после свадьбы жили душа в душу. Год назад произошло некое событие, после которого она закрылась от меня. Она думает, что я не знаю, что произошло в её жизни. Я делаю вид, что не подозреваю о том, что случилось. Я знаю, что моей вины в том, что случилось, нет, но, мне кажется, что она уверена в обратном. Первое время я пытался снова сблизиться, но натыкался на глухую стену. Внешне всё вроде хорошо, но сейчас мне кажется, что я лучше понимаю Ыша, чем жену.
Заметив удивленный взгляд, Семен уточнил, что Ыш – это кавказская овчарка, и продолжил говорить:
– Я люблю жену, и скучаю по первым годам нашей жизни. Каждый день думаю, как вернуть всё назад, но ничего не могу придумать. Пытался поговорить по душам, но она всегда умудрялась уходить от откровенного разговора. Впрочем, я предпринимал не так много попыток, – пару раз не получилось, ну я и не настаивал. И, главное, – я опасаюсь сказать ей, что всё это время знал о том, что с ней произошло год назад.
– Почему?
– Не знаю. Наверное, полагаю, что это будет выглядеть так, будто я без спросу залез в её сумочку и перерыл там всё в поисках компромата.
