неочевидно.
Он быстро нахмурился, скорее раздражённо, чем от мрачных мыслей.
– Это всё Клементинов. Упускать практически из-под носа – ну как так можно… Думаю, если она проявится ещё раз, когда здесь будет Шелетов, подобной ситуации не возникнет.
– А если она проявится раньше? – кинул Вайзонов, но его громко прервал Дукатов:
– А если она передала кому-то ещё? И этот кто-то сварганил копии? Или, тьфу-тьфу, уже двигает в массы?
Он лишь в изумлении развёл руками, глядя на Дукатова, но тот продолжал смотреть так же открыто и даже нагло.
– Кому? – проговорил он наконец. – Кому она что могла рассказать? Кому она стала бы что-то рассказывать, давайте так.
Дукатов пожал плечами:
– Шержведичеву.
Он обдумал, тихо фыркнул от такого варианта.
– Нет, ну… нет, господа, мы все прекрасно знаем Феликса. Если б она ему что-то сказала, нам бы уже было известно. Феликс же – из идейных, он не смог бы сидеть тихо.
– А это тогда что? – Дукатов положил бумагу на стол.
Он проглядел, смахнул с себя нарочитую несерьёзность:
– Он запрашивал отчётность?
– Как видишь.
– И ему всё выложили?
– Нет, но он мог и не остановиться.
Он потёр губы, машинально потеребил в пальцах серебряную ложечку.
– Это плохо. Это очень плохо…
Мамлев, до того, казалось, не принимавший никакого участия во встрече, заметил со значением, не отрываясь от своего планшета:
– Мне всегда не нравился этот Шержведичев…
– Нет, он хороший парень, – поспешил возразить он. – С тараканами, конечно, но свой… и вообще во многом полезный.
Вайзонов мрачно кивнул:
– Да, особенно полезно будет, когда он начнёт трезвонить на всех углах о той истории.
– Господа, ну право же… С ним ведь можно и по-хорошему.
– Ты сейчас так говоришь, как будто мы уже договорились его прикончить на каких-нибудь задворках, – усмехнулся Дукатов.
– Ну, кстати, если вдруг на будущее, суицид натуральнее. Так вот, я о чём… С ним ведь вполне можно постараться уладить и сделать всё мирно. Поговорить… скажем, более-менее откровенно, не дурак, поймёт…
– По телефону?
– …лучше лично. Можно прям здесь…
– Ты с ума сошёл, в «святая святых»? – взорвался Дукатов. – Нет, такого точно не будет. Вези к себе, если хочешь, или на конспиративную, но здесь я его не допущу!
– Хорошо, хорошо, не здесь, успокойся… Всё, всё! Успокойся.
Оба разом замолчали. Дукатов ещё продолжал по инерции сверлить его взглядом, но скоро тоже принял чинный вид.
Он посмотрел на остальных. Вислячик тревожно поглядывал то на него, то на Дукатова; Мамлев по-прежнему не вылезал из планшета. Вайзонов же сидел поодаль с таким видом, будто ему давно всё известно – лучше их всех
