пропажу мужа только под вечер. И тут Франк и Флик совершили редкостный для сильварийских гномов поступок – они улыбнулись.
4. Настоящий герой – не любитель старой доброй клоунады
Становиться героем никогда не рано. Потренируйтесь фехтовать одной рукой, и тогда вам не придется отпускать любимое одеялко.
– Ну, как тебе твой новый трон? – спросила принцесса Шиповничек.
Она стояла на красном ковре в окружении статуй в своей королевской приемной в Авонделльском дворце и вид имела надменный и самодовольный – впрочем, как всегда. На принцессе было платье, расшитое рубинами, и туфельки с сапфирами на носках. Еще у нее были длинные шелковые перчатки, которым кожа цвета слоновой кости лишь слегка уступала белизной, и бриллиантовая диадема, венчавшая пышную высокую прическу из густых каштановых локонов. Принцесса скрестила руки на груди и победоносно улыбнулась Лиаму, который сидел перед ней в исполинском золоченом кресле с бархатной обивкой.
– Мне бы он нравился гораздо больше, если бы меня к нему не приковали, – отвечал Лиам. Ноги его были прикованы к ножкам трона железными кандалами. – Серьезно. У меня немеют ступни. Может быть, все-таки немного ослабим кандалы?
– Ой, у Великого Воина пальчики болят! Какая жалость! – ощерилась принцесса Шиповничек. – Привыкай! Иначе у меня не будет уверенности, что ты не сбежишь до свадьбы!
– Я абсолютно ничего не понимаю, – отчеканил Лиам. – Ты же меня терпеть не можешь, это очевидно. Почему ты так стремишься связать со мной свою жизнь до гробовой доски?
– Да мы же с тобой это уже сто раз обсуждали, Герой-любовник! – воскликнула принцесса Шиповничек. – Это судьба! Мне тебя пообещали, еще когда мы были слюнявыми младенцами! А если мне что-то обещали, я это заполучу!
С этим Лиам поспорить не мог. Еще когда Шиповничек лежала в колыбели, а ему самому было три годика, их родители уговорились, что впоследствии поженят детей. Однако в результате принцессе Шиповничек пришлось большую часть жизни прятаться от проклятия злой феи, а когда Лиам пробудил ее от зачарованного сна и наконец-то познакомился с ней лично, оказалось, что она омерзительная избалованная тварь. И Лиам разорвал помолвку, чем навлек на себя гнев обоих королевств.
– Но я все равно не понимаю, почему ты хочешь за меня замуж! Ты уже целый год распускаешь обо мне гнусные сплетни и губишь мою репутацию! – с горечью произнес Лиам. – Твои подданные меня презирают. Неужели ты думаешь, что они будут рады видеть меня рядом с тобой?
– Что я им прикажу, то и почувствуют, – отрезала Шиповничек. – Я тут, знаешь ли, практически богиня. Кроме того, твоя драгоценная репутация никого не волнует. На тебя должно быть приятно смотреть – и все.
Это задело Лиама за живое (не то, что на него должно быть приятно смотреть, а про репутацию).
– Ты постаралась отобрать у меня все, лишь бы поглумиться, – процедил он. – Но мне не важно, что обо мне думают, я сам знаю, кто я такой. Я живу ради того, чтобы быть героем, – между прочим, с трех лет, когда я
