– волосы упали тяжелой волной. Я видела, он переводит взгляд с лица на волосы, с волос на лицо. Позади меня тихонько закрылась дверь – Джордж, не говоря ни слова, вышел. Генрих даже не заметил его ухода.
– Вы оказываете мне честь, ваше величество, – прошептали мои губы.
Он покачал головой, не от нетерпения, просто как человек, у которого нет времени на все эти игры.
– Я хочу тебя, – решительно повторил он снова, будто женщине ничего другого и знать не надо. – Я хочу тебя, Мария Болейн.
Я снова ступила чуть ближе, наклонилась. Почувствовала тепло его дыхания, губы на моих волосах.
– Мария, – прошептал он, задыхаясь от желания.
– Ваше величество?
– Зови меня Генрих, хорошо? Хочу услышать, как твои губки произносят мое имя.
– Генрих.
– А ты меня хочешь? – зашептал он. – Меня, мужчину? Будь я крестьянином у твоего отца, ты бы меня хотела?
Он поднял мой подбородок, взглянул прямо в глаза. Я не отвела взгляда. Нежно, ласково коснулась его лица, провела ладошкой по мягкой курчавой бороде. Он прикрыл глаза, потом повернул лицо и поцеловал мою руку, все еще ласкавшую его лицо.
– Да, – ответила я. Какая все-таки чушь, разве можно представить себе этого человека кем-то иным, не королем Англии. Король всегда остается королем, а я всегда остаюсь Марией из рода Говард. – Будь ты никто и будь я никто, все равно бы тебя любила. Будь ты крестьянин, убирающий хмель, я бы тебя любила. Будь я девчонка, убирающая хмель, любил бы ты меня?
Он притянул меня ближе, тепло его рук грело сквозь корсаж.
– Да, да, – уверял он. – Я везде бы тебя узнал по твоей верной любви. Кто бы я ни был и кто бы ты ни была, я всегда тебя узнаю по твоей верной любви.
Он наклонился и поцеловал меня, сначала чуть касаясь, нежно, а потом все сильнее и сильнее. Губы такие теплые. Повел меня за руку к постели под балдахином, уложил, зарылся лицом между пышными грудями, не сдавленных корсажем, так заботливо ослабленным для него Анной.
На рассвете я приподнялась на локте и глянула в квадраты стекол в свинцовых рамах. Небо становилось светлее, я знала – Анна тоже сейчас глядит на восходящее солнце, наблюдает, как разгорается заря, и думает: ее сестра стала любовницей короля и самой влиятельной дамой в Англии, уступающей лишь королеве. Интересно, о чем она сейчас мечтает, сидя у окна, слушая, как утренние птички робко пробуют свои первые нотки. Что она чувствует, ведь король предпочел меня, от меня теперь зависит благосостояние семьи. Каково это – знать, что я, а не она нежусь в королевской постели.
Говоря по правде, все и так ясно. В ней сейчас бурлит та самая смесь чувств, которую всегда испытывала я: восхищение и зависть, гордость и бешеное соперничество, страстное пожелание успеха сестре и непреодолимое желание, чтобы соперница с треском провалилась.
Король повернулся на другой бок.
– Ты проснулась? – раздался полуприглушенный
