повернулся, подошел к деревьям, аккуратно положил останки. Поправил лохмотья на костях и сказал: – Поспи-ка, хороший мой! Я тебе петушка на палочке принесу. Поспи-ка! Эй, дяденька присмотрите за Игнатушкой, а то проснется, убежит, заиграется – ищи его потом. Я скоро! – помахал рукой юродивый и быстро зашагал, по алее.
Никита Селиванович с ужасом смотрел на останки, которые сложил ненормальный под деревом.
– Господи, что же у него в голове такое, если он так себя ведет? – думал он. Переведя взгляд на могилы, он увидел покосившийся крест с надписью Ипатов Игнат.
Вот так штука, обрадовался Бруслов, на мгновение, забыв о костях покойника, и прошел к могиле. Обойдя ее, он увидел яму. Нагнулся – погода была отличная, и солнце хорошо освещало яму. Золото блестело на полу внутри склепа так, что спутать его было невозможно. Он, не задумываясь, спрыгнул внутрь. Только оказавшись внизу он немного испугался, но быстро пришел в себя т.к. не увидел, ни нечисти, ни мертвецов. Подойдя ближе, он увидел, что все вокруг, усыпано драгоценностями. Золото, украшения, камни, а жемчуга было столько, словно рисовой крупой засыпали гроб. Далее Бруслов действовал машинально – без проволочек. Первое что он сделал, попробовал вылезти из ямы – это легко удалось. На поверхности, выйдя на пустую аллею, он обнаружил хозяйственный инвентарь кладбищенской службы, взял ведро с лопатой, грабельки оставил. Спустившись вновь, он собрал в ведро все, что было в гробу. Полное ведро он накрыл тряпьем, которое валялось тут же. Набил все карманы остатками. Подобрав все до последней горошины жемчуга. На все потратил не более 15 минут. Выглянул – пусто. Вынул ведро. Вылез сам. Осмотрелся – никого. Струсился. Обратил внимание, что тряпья мало, золото пробивалось сиянием всеми цветами радуги на солнце. Подошел к куче травы и листьев, положил их наверх. Убедившись, что клад прекрасно замаскирован, поднял ведро и пошел к выходу. Ведро было тяжелым – золото тянуло к земле – будто покойник не хотел отпускать свои сокровища и тянул их обратно в могилу. Мимо пробежал, топоча юродивый Гриша, он радостно сжимал красный петушок на палочке. Увидев Бруслова, он остановился, и встревожено спросил:
– А где Игнатушка?
– Спит, – спокойно ответил Бруслов.
– Вот обрадуется сейчас, – завопил ненормальный и побежал дальше. Бруслову было хорошо на душе! Нес он очень тяжелое ведро осторожно и не торопясь. Он был возбужден, но спокоен. Он не чувствовал себя вором, он не крал ничего – ни у кого. Он нашел то, что волею всевышнего было сохранено веками для него. Он невольно улыбался. Странно было наблюдать улыбающегося человека на кладбище. Но Бруслов улыбнулся солнцу, проходящей старушке и даже довольно мрачному и сосредоточенному кладбищенскому могильщику, который спешил, куда-то, по своим печальным делам. Могильщик посмотрел на улыбающегося господина и скосил взгляд на ведро. Бруслов увидел этот взгляд и испугался, что тот сейчас может потребовать кладбищенский инвентарь, и тут же обратился к могильщику с вопросом:
– Любезный не подскажете, куда
