после обмена рукопожатиями, – ты, что такой хмурый?
– Да, так… задумался… о жизни и смерти, – он снял пальто и повесил его в шкаф.
– О любви надо думать, а не о смерти. Осень, а ведь как весной… сколько пташек вокруг порхает в коротких юбках, – заметил коллега, смотря в окно с живописным видом на автобусную остановку.
– Чай, кофе? – спросил Реутов и, не дожидаясь ответа, достал из комода чашки, поставил их на стол, включил чайник, закончив, наконец, движение по периметру, сел за письменный стол.
– Кстати, о жизни, – Дмитрий Дмитриевич поправил очки и продолжил после секундной паузы, – тут на днях защищал многодетную мать, – он внимательно посмотрел на собеседника, который в этот момент разливал кипяток по кружкам. – В семье, как обычно треугольник адюльтера: он, она и его секретарша… Жена подала на развод, а тут встречается ее благоверный на свадьбе дочери…
– Не к добру это, – то ли спросил, то ли констатировал Реутов.
– Да, – он отхлебнул из кружки горячий чай, – как она его увидела, так завизжала, словно кошка, которой наступили на хвост, стала второпях собирать неразборчиво про свою испорченную жизнь. А тот сидит себе, как ни в чем не бывало, и рюмку за рюмкой – водку пьет. Так она выхватывает шило, знаешь, такое, которым мы уголовные дела раньше дырявили, – уточнил он, – и втыкает ему прямо в шею, аккурат ниже затылка.
– Компания, как по команде, замолчала и не шелохнется, – замер и Дмитрий Дмитриевич, нужно сказать был ошеломлен и Реутов, – стало тихо, будто на поминках и в этой тишине жена говорит: «Шило не вынимать, а то кони двинет». Она села за стол, налила себе стопку, залпом выпила и закусила соленым огурчиком. Тем временем родственники, взяв мужичка под руки, вывели его по-быстрому из банкетного зала и в травмпункт.
Реутов хлебнул горячего чая и откинулся назад в кресле.
– Смерть может поджидать тебя где угодно и когда угодно, – заметил он философски, – можешь умереть неожиданно быстро, – ему было искренне жаль мужика, – или медленно, но верно – по системе фаст-фуд, но конец – неминуем, – он с горькой тоской в глазах посмотрел на своего собеседника – им овладело уныние.
– Самое интересное, – продолжал свой душещипательный монолог Бруншейн, – шило вошло четко около позвоночного диска, не задев не один нерв, его вынули, перевязали шею и отправили домой. Шило – весомый аргумент в семейных спорах, – судя по выражению его лица, говорил он это абсолютно серьезно, без тени иронии.
Варфоломеич внимательно слушал, а Дмитрий Дмитриевич, допив чай, продолжил:
– Но жена на том не успокоилась и при первой возможности воткнула мужу в шею отвертку…
– Добила все-таки? – поинтересовался Семен.
– Нет, ему и на этот раз повезло… но не в этом суть, – он достал из кармана электронную сигарету и затянулся паром.
– Осудили ее за два эпизода покушения на убийство,
