на вас, – слова картавого бизнесмена прозвучали одновременно и вопросительно, и утвердительно.
– Мы говогким: хлеб, соль ешь, а пгкавду гкежь. Это значит, что вы должны найти пгкавду, какой бы она ни была, – он надел кепку, поклонившись в знак прощания.
Давно требовавшее ремонта, здание районной полиции находилось прямо напротив средней школы, пожалуй, самой образцовой в городе. Реутов резво направился к входу в райотдел, но оказавшись около двери, чуть не столкнулся с обкуренным на вид старшеклассником, который стрельнул у него сигарету и такое протянул взамен, что Уголовный кодекс покажется лирическим стихотворением. Семен не курил, но в последнее время пачка сигарет всегда была при нем, на всякий случай.
«Нет, я не такой, чтобы за сигарету деньги брать или что-то еще – на здоровье», – он протянул школьнику курительный девайс, и бурно ругаясь, отправил на урок в школу.
Старшеклассник, однако, проигнорировав адвокатский совет, предложил «дурь» идущему ему навстречу сержанту, со сморщенным, как печеное яблоко лицом, который схватив его за шиворот, тотчас повел за собой в отделение. Семен спустился в ИВС, над коим размашистыми буквами было написано:
«В каждом человеке можно найти что-то хорошее, если хорошо его обыскать».
Он несколько раз ударил кулаком в железную дверь, машинально пробежался по карманам и стал ждать, ощущая тюремный запах. Такой, ни с чем несравнимый запах сырого бетона, вперемешку с табаком, клопами, потом и хлоркой. Реутов старался дышать носом. Буквально через секунду дверь приоткрыл низкорослый, чрезвычайно тощий, мертвенно-бледный охранник, потребовавший от него удостоверение. Взяв красную корочку, он долго ее читал, словно это был трехтомный сборник лекций по квантовой физике, сверив фото со смотревшим на него через зарешеченный оконный проем доверчивым лицом адвоката, спросил, имеются ли у него наркотики, оружие и средства связи, открыл несколько замков, и с горьким сожалением в глазах, наконец, впустил.
Сумрачный коридор изолятора временного содержания с выкрашенными мышиной краской стенами и девственной побелкой потолка – некой абстракцией, граничащей с безумием, внушал ужас сам по себе.
Адвокат подошел к стоящему слева от входа столу, за которым находился дежурный офицер по ИВС и попросил требование на вывод. Это был Жданов, невысокого роста, чуть полноватый, лысый капитан с плоским, похожим на камбалу, лицом. По взволнованным взглядам смотревших друг на друга мужчин можно было догадаться, что они давние друзья.
Их знакомство произошло почти три года назад в кабинете у прокурора района, который едва не отправил офицера на скамью подсудимых. Случай курьезный, но весьма банальный. Один из клиентов Реутова решил, что называется «качать права» в ИВС, что он требовал – не вспомнить: то ли добавить мяса в суп, то ли адвоката, но на его просьбу никто из охраны не отреагировал. О том, что происходило дальше, мнения очевидцев расходятся.
Охранники утверждали, что заключенный совсем спятил, принявшись биться головой о стену, дабы привлечь
