леденец.
– Эй! Ублюдок! – прошипел человек на помосте и звонко ударил по железным прутьям клетки прутом. – Покажи уважаемой публике свою мерзкую рожу, или, клянусь дедушкой-рыцарем, я сбрею остатки твоих поганых крыльев!
Фэйри подняла, точнее, поднял голову. Острые оттопыренные уши, темные глаза в пол лица, нос кнопка, страдальческая складка тонкогубого рта. Ростом он чуть меньше младенца-гарпии.
Очередной удар по клетке, и фэйри вздрогнул, оскалился, показав жаждущей толпе острые зубки.
– У! Страшилище! – раздались восторженные крики.
И опять особенно беснуются дети. Оттягивают уши в стороны, корчат «страшилищу» рожи, пучат глаза, свистят. У Аэлло чувство, что она все еще там, возле несчастного коршуна.
На помост вскочил рыжий мальчишка с медным подносом в руках, побежал вокруг, держа сверкающий блин на вытянутой руке. Толпа принялась щедро швырять на поднос мелочь.
Мальчишка остановился перед Аэлло.
– Пожалуйте, мисс, на прокормление опасной зверюги.
Аэлло захлопала глазами, только сейчас вспомнила, что денег-то у нее нет.
– Эй, девчонка! – разозлился человек на помосте, – ты глазеешь дольше всех! А ну, живо плати! Здесь тебе нет дармовых зрелищ!
Аэлло ощутила, как дыхание перехватило от гнева. Руки сжались в кулачки.
– А ну! – крикнула она, и толпа притихла. – Отпустите его сейчас же!
Аэлло была готова к чему угодно, но только не к смеху. Расхохотались все – отвратительный мучитель фэйри, толстый кудрявый мальчик с подносом, заколыхалась, издевательски заулюлюкала толпа. Грубо гогочут, раскрывая рты, мужчины, женщины вторят им тонкими голосами.
– Насмешила, пигалица!
Мужчина на помосте даже достал платок, и, сняв шляпу, промокнул вспотевший лоб. Погрозил гарпии.
– Ну, я тебя прутом!
Аэлло отрыла было рот, чтобы ответить негодяю, и всем этим людям, объяснить, каково, этому существу сидеть вот так, голым, в клетке, со сломанными крыльями… Но кто-то дернул ее за руку, обернулась – перед ней тот же вихрастый парнишка, что был у ратуши.
– С ума сбрендила? – недовольно пробурчал он сквозь зубы, и потянул за собой сквозь толпу.
Только обогнув телегу с деревянными бочками, что загораживает помост, остановился.
Аэлло недовольно выдернула руку.
– Ты что делаешь?! – возмущенно воскликнула она, и добавила слово, неоднократно слышанное от людей: – Больной?
– Ты здоровая! – огрызнулся паренек. – Ты же вроде уехать хотела!
– Ну, хотела!
– Ну, так и ехала бы! На представление чего поперлась? Уродцев спасать?
– Да как тебе не стыдно!
– Мне не стыдно! А когда тебя, дуру, схватят и тоже в клетку, как этого уродца посадят, да за медный грош на площади выставят, будет стыдно! Что не предостерег.
