мякоти, бумажной, легкой
Как кирпичи, хранятся долго,
Его пекут, сбывая ловко.
В селе другого хлеба нет,
Возьмут и этот на обед.
В кишечнике возникнет пробка.
Бесплодие и прочие болезни
На человека, как клопы, полезли.
Одышка, ожирение, лишний вес,
Когда в желудке дьявольский замес.
А на витрине выложены в ряд
Не натуральный хлеб, а суррогат.
Наш хлеб буржуи за бугром едят.
А зачерствеет, твердый, как булыжник,
Им можно гвозди забивать на крыше.
Мука ведь из фуражного зерна
По клейковине, качеству бедна.
Списать ее бы стоило в отходы
Скоту на корм, чтобы иметь доходы
От молока, приплода и привесов,
А не кормить людей пустым замесом.
Из щуплого зерна, считай половы,
Что для овец сгодится и коровам,
Животных сократилось поголовье
И фуражом теперь двуногих кормят.
Когда нет денег на элитный хлеб,
Мол, слопают, чтоб организм окреп.
И с видом озабоченно-печальным
Жует бедняк «кирпич» свой социальный.
Желудок полон, сытости ни грамма.
Такая вот кормления программа.
Случалось, что в порыве нервном
Опустошали хлебные резервы.
Все отправляли за рубеж буржуям
По дурости и глупости рискуя,
Солидным недобором урожая,
Впоследствии свой хлеб и покупая.
Но по двойной, завышенной цене
И золотым тот становился хлеб.
Доступной для людей была цена,
Россия все же хлебная страна.
Вожди на сей продукт не посягали,
Менталитет народа понимали.
А в царские былые времена
Ломились от пшеницы закрома.
Кормилицей тогда была Россия
Для россиян и еще полмира.
А нынче, когда власть в одних руках
Верховный жрец по статусу монарх.
Любые будут приняты законы.
Не трон ведь, а народ для трона.
Дай Бог, мне ошибиться,
Что не подскочат цены на пшеницу.
Для бедноты останется доступен
Лишь «хлеб» из всякой мути.
Не по зубам им будет хлеб элитный:
Бородинский, дарницкий и житный.
Пирожные и торты – редкость.
Берет за горло и нужда, и бедность.
И калачи, пампушки, кренделя
Не для тебя, батрак, не для тебя.
Судьба вдруг повернулась раком.
Не булочек с кунжутом или маком
И кексов с курагою и изюмом,
Поэтому убогие угрюмы.
Долой
