– темный, радушный и людный. Со всеми перездоровались за руку. Нам даже не позволили за себя заплатить.
Диана ожила. Ее окружили.
– Ну, леди, вы шикарны.
– Ну и ты, брат, шикарен.
Ее пригласили танцевать, и она согласилась. Мы с Хиллом сидели в уголке. Он был потрясен. Приходилось кричать, чтобы услышать друг друга в гаме.
– Тед?
– Да, Хилл?
– Это что же, ее так воспитали?
– Все это совершенно невинно, Хилл.
– Я никогда не видел, чтобы девушка курила и пила – тем более с незнакомыми.
Мы смотрели прямо перед собой – в будущее. Когда музыка опять смолкла, я сказал:
– Хилл?
– Да...
– У вас контракт с министерством просвещения или со школьным отделом, правильно?
– Да...
– Он у вас не кончается?
Наши локти покоились на столе. Подбородки лежали на руках. Он побагровел. Прикусил зубами костяшки пальцев.
– Мисс Белл в курсе дела? – За этим вопросом стояли другие. – Она знает, что вы не найдете другого такого места во всей стране? Что вас возьмут только в частные спортивные клубы – для немолодых людей, которые желают сгонять вес?
Он медленно поднял на меня глаза, в которых была мука.
– Нет.
– Вы еще не послали заявление об уходе?
– Нет.
Вероятно, он впервые осознал, что его профессиональный престиж под угрозой.
– Как вы не понимаете? Мы же любили друг друга. Все казалось так просто.
Опять громко заиграла музыка. Мы старались не смотреть, как молодую женщину перехватывает партнер за партнером. Вдруг он резко ударил меня по локтю.
– Тед, помогите мне это поломать.
– Что – эту вечеринку?
– Нет, всю эту историю.
– По-моему, она уже поломалась, Хилл. Слушайте, по дороге в Ньюпорт вы должны без передышки рассуждать о шансах ваших футбольных команд. Расскажите нам то, что уже рассказывали, и еще добавьте. С весом и спортивной биографией каждого игрока. Ни в коем случае не останавливайтесь. Если не хватит, переходите на студенческие команды; скоро вы сами будете тренировать студенческую команду.
Я встал и подошел к Диане.
– Мне кажется, пора ехать, мисс Белл.
Выходили мы с помпой – снова всеобщие рукопожатия и благодарности. Дождь перестал; ночной воздух был чудесен.
– Знаете, я уже много лет так не веселилась. Истоптали все туфли – вот медведи!
Мы поехали. Голос не повиновался Хилари, поэтому начал я:
– Хилл, вы, наверно, поздно возвращаетесь домой?
– Да.
– И ваша супруга, конечно, жаловалась, что не видит вас с семи утра до восьми вечера.
– Меня это очень угнетало, но что поделаешь.
– И самый жуткий день, конечно, суббота. Возвращаетесь из Вунсокета
