с острыми лепестками.
Резким движением руки «хмурая туча» выдёргивает бедное растение с корнем и бросает на землю. От неожиданности я теряю дар речи.
– Это чистотел. Сорняк. Растёт, где хочет, портит всю картину, – как ни в чём не бывало, спокойно продолжает жестокий истребитель маленьких желтых цветочков.
– А мне кажется, они тоже красивые, – шепчу я.
– Может быть. Но они не на своём месте, поэтому их нужно удалить, – его красиво очерченные губы, будто вырезанные из мрамора, чётко произносят слова.
– А вообще-то это очень полезная трава, – вмешивается в наш разговор старичок в панаме из газеты, который к этому времени успел выкопать несколько ямок. – Моя бабка из чистотела мази делала да примочки. У кого грибок, раздражения, прыщи подростковые – всем помогало. Я соберу немного – сделаю по её рецепту мази.
– Чтобы лечить подростковые прыщи? Не поздновато ли, Семён Антонович? – по лицу гренадера пробегает тень улыбки.
– Чай, пригодится, – пожимает плечами старичок и укладывает сорванные растения в полиэтиленовый пакет.
– Эвита! – меня зовёт Света, бодро шагающая в мою сторону. Я быстро поднимаюсь и иду к ней навстречу, бросив на ходу:
– До свидания. Меня зовут.
– Приходите в следующий раз с нами сажать, – кричит мне в след бородач. – Хоть научитесь сорняки от цветов отличать.
Волна возмущения подкатывает к горлу. Да я вообще-то не растениевод, чтобы в цветах разбираться! Эколого-биологический не заканчивала! У меня тут другие обязанности! Угрюмо оборачиваюсь, ожидая увидеть всё то же непроницаемое холодное выражение небритого лица. К моему удивлению на чёрном от загара лице смеется белозубый рот, и, растаяв, как снегурочка над костром, неловко киваю головой и почти бегу навстречу Свете.
– Ну что, понравился этот высокий красавец? – спрашивает она с хитрым прищуром, глядя в мои широко распахнутые глаза и на предательски появившийся румянец.
– Э-э… Почему? Мы просто говорили о цветах. Тем более этот… как бы получше назвать… бука, по-моему, упрекнул меня в незнании цветоводства.
– Да? – она удивлённо поднимает тонкие выщипанные брови.
– Он, конечно, видный мужчина…
Ещё какой видный! Настоящий былинный герой! С таких фактур Роден творил свои статуи. Он красавец, что и говорить.
…ну, чтоб он мне очень понравился… Нет, пожалуй, нет, – я стараюсь не смотреть в пытливые глаза Светы, чтобы не выдать свои мысли.
– Интересно. А я думала, что Лев Александрович на всех производит одно впечатление и вызывает, как минимум, легкую влюбленность и, как максимум, стойкое помешательство и непреодолимое желание родить ему троих детей.
– Лев Александрович? Это…
– Да. Это Лев Александрович Гурин собственной персоной, наш глубокоуважаемый управляющий и директор. И ты только что назвала его букой. Но не бойся,
