мышцу живота, избрав для этой благородной цели элементарнейшее упражнение «sit-up», компенсируя его элементарность дополнительным отягощением и тяжёлой работой до отказа. Ти-Рекс относился к себе так же жестоко, как и к другим, и плевал на давно уже подаваемые в этом затянувшемся подходе жалобы вконец замордованного организма. Как и прочие члены отряда «Тридцать три», он отлично знал, что добиться заметных результатов в марафонской работе на рельеф можно только беспощадным отношением к собственной персоне.
В помещении находился один человек, не числившийся в группе «Тридцать три» и вообще не принадлежавший славному братству эгоцентричных Исполнителей, каждый из которых испокон веков соперничал с другими за право носить почётный титул наиболее, если так можно выразиться, «гуляющего сам по себе». Для этого неординарного человека было сделано исключение, распространявшееся не только на данную тренировку: он имел постоянный допуск к Исполнителям и бессрочный пропуск в тяжёлоатлетический и прочие спортивные залы для совместных тренировок с Гончими Псами. Разумеется, этим человеком, а скорее, человечищем был знаменитый Вольдемар Хабловски, удостоившийся привилегии свободно общаться с бравыми ребятами из элитного спецотряда. Надо прямо сказать, что таковое общение вряд ли могло почитаться за непомерную роскошь, однако и сам Юл (одно из прозвищ Вольдемара) был не меньшим засранцем, чем каждый из не лыком шитых и не лаптем щи хлебающих весьма говнистых ксенофобарей. Этим мерзопакостным словечком окрестил членов группы Ольгерт Васильев, и в тесном кругу они уже давно величали себя ксенофобарями, не решаясь, однако, использовать в не лишённом оригинальности названии прописную букву по аналогии с термином Исполнитель. Вообще-то на мысль нестандартно «обозвать» (выражение Шефа) Исполнителей отряда «Тридцать три» натолкнул Васильева большой выдумщик Вольдемар Хабловски, но само словечко выдумал именно Ольгерт и потому по праву считал себя законным автором и держателем виртуального филологического патента.
Вольдемар, этот громоздкий человек-шкаф, отжимался на параллельных брусьях, прикрепив к поясу несколько блинов от штанги. Он называл такие отжимания «помпками» и, несмотря на лишний вес, слыл одним из лучших в «качании насоса». Даже максимально раздвинутые брусья были ему узковаты, но это не смущало Вольдемара: его не могли вывести из себя и многие другие, гораздо более существенные жизненные неудобства.
Второй конёк Хабловски выглядел сколь неожиданно, столь и старомодно: в железной игре Вольдемар не только не гнушался гирями, но даже отдавал им известное предпочтение, чего, кстати, не могли принять и понять имевшие доступ к наилучшему спортивному оборудованию Исполнители.
А третьей, самой большой любовью Вольдемара, вызывавшей всеобщее сочувствие и смех, были старомодные пружинные гантели и вообще пружины.
Завершив последний подход в жиме лёжа, Ольгерт Васильев позволил
