быть чудовищем и превратиться в настоящего лэрда.
Он так ждал, что в ее глазах появится выражение изумления и паники. Но сейчас стало ясно, что все то, что он намеревался сказать или сделать, придется отложить, ибо он в эту минуту забыл обо всем.
И в этом тоже была ее вина. Вся вина за его растерянность ложилась на ее плечи, на ее прекрасные обнаженные плечи. Лиам вцепился в край стола, чтобы устоять на ногах. То, что он представлял себе под густой вуалью и толстой шерстяной ротондой, не шло ни в какое сравнение с мисс Филоменой Локхарт, которая теперь перед ним предстала.
Ее простое платье для званого обеда было сшито из скромного зеленого шелка, на нем почти не было украшений, кроме черной узорчатой тесьмы, нашитой на лиф, и кружев на подоле. Но на такой фигуре, как ее, любое платье становилось необыкновенно соблазнительным. Удивительное мастерство портнихи добилось того, что тесьма подчеркивала пышные полупрозрачные рукава, обнажавшие плечи, а длинные черные перчатки доходили почти до самых рукавов. Простая шелковая лента цвета оникса, окружавшая прелестную шею, была ее единственным украшением. Лиам нехотя признал, что ей не нужно никаких украшений. Она хороша сама по себе.
Лиам был уверен, что ее портниха непременно будет в аду за то, что пробудила в нем греховные мысли и заставила их раскаленной лавой наполнить его тело. Порочные пальцы, изготовившие это платье, прекрасно знали, что станет с любым мужчиной, когда тот увидит эту женщину в этом платье. Оно полностью соответствовало всем требованиям приличия, но каждый, кто знал Филомену Локхарт, понимал, что женщину с такой грудью нужно одевать в платье, застегнутое до шеи. Это проклятое платье было создано, чтобы заставить его страдать.
Лиам почувствовал приступ страшного голода, и обильная слюна заполнила рот. Филомена Локхарт выглядела восхитительно: полные губы похожи на спелую землянику, роскошная белая грудь – на взбитые девонширские сливки. Пышные волосы откинуты назад, и только несколько прядей падают на плечи, как гранатовое каберне.
Его глаза были прикованы к невероятно полным бедрам, к белой коже, стиснутой между рукавами и перчатками. Рука Лиама так плотно схватила дубовый стол, что даже косточки побелели. Но стол был твердым, а ее кожа такой мягкой, если сжать ее руками…
– Он не похож на того пожилого человека, которого вы ожидали здесь встретить, барышня, не правда ли? – Рассел, усмехаясь, прервал молчание.
Лиам посмотрел направо и впервые заметил, что его немолодой управляющий тоже позаботился о своей внешности и даже подстриг рыжую бороду, чего обычно не делал всю зиму до весны.
К счастью, Лиам понял, что никто не заметил его волнение, потому что все смотрели на гувернантку. Кроме, пожалуй, ее самой.
– Признаюсь, я не знаю, что сказать! – Ее грудь волновалась, и она явно готовилась долго извиняться, поэтому он не дал ей закончить.
– Позвольте мне представить вам моих детей, мисс Локхарт.
