люди, мисс Локхарт, которые считают, что дворянину необходимо следить за всем, что происходит в его владениях. Но есть и такие, которые находят в высшей степени странным, что приличная лондонская гувернантка знает так много об устройстве колес повозки.
Филомена вспомнила мудрый совет мисс Ли Кер о том, что ложь непременно должна содержать элемент правды.
– Мой отец был джентльменом и землевладельцем, который любил заниматься сельским хозяйством и был ученым человеком. Я многому у него научилась, когда была ребенком, поэтому…
– Вы хоть представляете, сколько мои люди и я сам потеряли времени, пытаясь спасти вашу упрямую шкуру? Если бы вы разрешили мне отвезти вас на моей лошади, мы бы не потеряли столько светлого времени днем.
– Мне действительно жаль, что так вышло, – сказала Филомена вполне искренне. – Но я путешествовала в одиночку, и вы не можете ожидать…
– Чтобы обучать моих детей, вам нужно знать не только, как управлять фермой или как отвлекать мужчин от дела, наряжаясь в красивое платье, но и как им следует себя вести в приличном обществе, – прервал ее Рейвенкрофт.
– Тогда самым первым наставлением для них будет, что в обществе считается грубым и неприемлемым постоянно обрывать людей и не давать им договорить, – отрезала Филомена.
Господи! С трудом верилось, что это сказала она, такая одинокая и беззащитная. Вот так, стоя перед самым опасным воином во всей истории Британских островов! И это она только что указала ему на его плохие манеры! Неужели она сбежала из сумасшедшего дома специально для того, чтобы тронуться умом в этом доме?
– Ну так продолжайте, – скомандовал Рейвенкрофт, и в его голосе чувствовался нарастающий гнев, который отразился и на лице. – Надеюсь, вы хотите извиниться за то, что потратили мое время.
Филомена почувствовала, как раздулись ее ноздри, как внутри закипела желчь. Что это? Раздражение? Но ведь она думала, что не способна ни на гнев, ни на раздражение. Ее детство было полно нежности и любви, а во взрослой жизни над ней постоянно насмехались и унижали ее. Ей никогда не приходилось бороться с собственным раздражением и гневом. Но теперь это нужно сделать, иначе она потеряет возможность спрятаться от преследования.
Закрыв глаза, Филомена призвала на помощь всю свою учтивость, а также способность к послушанию, которая требовалась ей в течение всех лет жизни с жестоким и грубым мужем. Открыв рот, она было начала произносить свое продуманное извинение, когда маркиз прервал ее снова:
– Почему вы не замужем?
– Прошу прощения?
– Разве не лучше иметь мужа и собственных детей, а не учить хорошим манерам чужих, плохо воспитанных отпрысков? – Его глаза снова осмотрели ее с ног до головы, оставляя на теле дрожащий след. – Вы слишком молоды, чтобы служить авторитетом для моей дочери, ведь вы старше ее лет на десять, не больше.
– Я старше ее ровно на десять лет.
Он
