много других дел, – оправдался я.
– Ну да, – буркнул Люк, ладно, не буду отвлекать. До завтра, – добавил он.
– Пока, – сказал я, завершив вызов.
Я вернулся к социологии, тотчас же забыв слова Люка. Он недолюбливал Лейси, считая ее пафосной зазнобой. Я пытался внушить ему, что он ошибается по отношению к ней, но Люк твердо стоял на своем.
***
Утром проснулся первый морозец, отчего маленькие лужицы возле проезжей части покрылись тонкой коркой льда. Воздух стоял колючий и терпкий. Он обжигал горло и забирался ледяным дыханием в легкие. Чувствовалось приближение зимы. Казалось, вот-вот и с неба начнут падать первые мелкие снежинки, еще не заметные, но уже хорошо различимым на черной земле. С первым таким холодком во мне просыпалось желание сделать что-то новое, то, что я раньше никогда не делал, и это обязательно должно мне понравиться. В этом году я не хотел ничего начинать, не завершив старые дела. Хотя, единственное, что мне хотелось, так это вернуть наши отношения с Лейси. В рюкзаке лежит эссе для нее, а я раздумывал: идти на первую пару или погулять где-нибудь, а потом прийти на физику? Я все-таки решил пойти в университет, но по дороге зайти в «Быстрый кролик» и взять с собой латте.
Возле входа в кампус я встретил Люка. Мы обменялись приветствиями, перекинулись парой фраз и вошли в главный корпус института. Я сразу снял с себя куртку и сдал ее в гардероб, в то время как Люк копался в своем рюкзаке в поисках телефона.
– Набрать? – предложил я.
– Нет, уже нашел, – откликнулся приятель.
Через пару минут мы уже очутились в самой большой аудитории, где парты выстроены амфитеатром. Здесь-то и любил проводить свои лекции Алхимик. Неделю назад я сдал ему последний реферат, и теперь оставалось только готовится к экзамену. Хоть Фаттингтон и не любил никого из студентов, но мне почему-то удавалось все сдавать вовремя. Может быть, я все-таки не такой тупица, каким я себя считаю? Мне сейчас хотелось рассмеяться, но делать это в одиночку – совсем тупая идея.
– Кэтти вчера сказала, что Фаттингтон расщедрился и пятерым людям рефераты подписал, – сообщил Люк.
– Может, увольняется?
– Не-а, он еще наших внуков учить будет, так что вряд ли, – усмехнулся приятель.
Я достал из рюкзака тетрадку по истории, вытащил портативную зарядку для телефона и, к несчастью, обнаружил отсутсвие своих очков.
Так получилось, что мое зрение упало до минус двух единиц, а наш историк любит писать на доске, и поэтому я иногда ходил в очках. Но звезды сошлись так, что очки я забыл дома, и моими глазами сегодня был Люк. Я несколько раз забывал их, и постоянно донимал своего соседа вопросами: «что там написано?» Люк мне подсказывал, но я понимал, что ему это не особо нравится, и тогда я старался изо-всех сил щурить свои близорукие глаза, чтобы не отвлекать лишний раз товарища от учебы.
– Кстати, я рассказывал тебе про мою школу? – спросил Люк.
– Хм, где-то раз пятьдесят, – нахмурился я.
– А про
