в одну камеру с другими преступниками, пусть даже убийцами и грабителями, значить сильно оскорбить последних)12.
Эротизация не превращается в психическую эпидемию. Мы не видим толпы эротоманов. Как ни нагнетай эротические настроения в общества, в нем не станет больше ни нимфоманок, ни мужчин, страдающих сатириазисом Скорее наоборот, некая часть их отойдет к нормальным покупателям порнографических изданий или на телефонное обслуживание.
Эротизация, если она превращается в тотальное воздействие на психику населения (или отдельно взятого человека), как всякое тотальное психотропное воздействие, непременно приведет к негативным последствиям. Еще Краффт-Эбинг и Форель предупреждали, что «чрезмерное увлечение сексом невротизирует человека» (Дон Жуан – типичный психопат). Страдают, конечно, в первую очередь подростки и пожилые люди – две категории населения, которые: еще не могут или уже не могут соответствовать внедренным в их психику стандартам (стереотипам) поведения. Вот они то невротизируются и психопатизируются в первую очередь (появляются черты отклоняющегося поведения). Эротизация плодит своеобразных социопатов…
Корифеи сексологии надеялись, что эротизация будет способствовать «смягчению нравов», «создаст реальную почву для морали», «облагородит человека» и т.д., и т. п. Этих социальных последствий от эротизации не дождались (в древние времена было много храмов Эросу, но нравы определяли другие боги).
Любые манипуляции половым чувством чреваты самыми неожиданными последствиями. Секс не может быть простым развлечением (даже «механическое» сексуальное удовлетворение захватывает в человеке более глубокие слои психики: то, что имеет отношение к жизни и смерти). Самое ближайшее последствие манипулирование сексуальностью – болезнь (или физическая, то есть, конверсионная, или психическая). Отдаленные последствия – прогрессивное снижение качества жизни, вплоть до псевдодементного поведения.
Единственной инстанцией, которая может взять под контроль эротическую сторону жизнедеятельности общества является социальная медицина. Тогда на фоне массовой эротизации выцветут такие страшные для общественного здоровья явления, как перверзии (педофилии, некрофилии, скотоложество, сексуальные психопатии). Клиническая медицина и пенитенциарная социология (чьими невольными «объектами» пока что перверзии являются) ничего с ними поделать не могут. Перверзного субъекта понять нормальному человеку не возможно. Проиллюстрируем это, в заключении, примером признания такой личности, которое приводит Чезаре Ломброзо в статье «Любовь у помешанных»: «Для меня нет ничего ужаснее, как желать сделать это и не быть в состоянии: можно с ума сойти. В такие моменты я чувствую головокружение. Я ничего не вижу, ничего не боюсь, лишь бы я могла это сделать» (Ч. Ломброзо. Избранные.
Прочитай об этом в документальном романе Martina Cole «The Jump». London, 1996.
