style="font-size:15px;"> Подумав, о чем можно безбоязненно вести беседу, Амалия решила остановиться на детях Киреевых и заговорила о них. Наталья Дмитриевна тотчас оживилась и стала с увлечением рассказывать о старшем, Владимире, который учился в Петербургском университете, и младшем, Алексее, который состоял в гимназии на полупансионе. В гимназии он не только учился, но также обедал и готовил уроки, а вечером возвращался к родственникам, у которых его устроила Наталья Дмитриевна. На праздники и в выходные дни брат привозил его к родителям на Сиверскую, и вот завтра…
– А почему вы не хотите перебраться в Петербург? – спросила Амалия. – Поближе к детям и… и вообще…
Иван Николаевич поднял голову, и по выражению его лица она поняла, что допустила оплошность, хоть и понятия не имела, в чем та могла состоять. Наталья Дмитриевна сбивчиво заговорила о том, что жизнь в Петербурге требует больших средств, что дела расстроены, что имение требует ежедневного присутствия Киреевых, потому что управляющие – мошенники, за крестьянами нужен глаз да глаз, да еще Сергей Георгиевич донимает их своими капризами и постоянно требует денег.
– Кто такой Сергей Георгиевич? – машинально осведомилась Амалия.
– Мой старший сын, – сухо бросил хозяин дома.
Получается, что у Киреева имелся еще один сын, о котором гостья ничего не знала и о котором никто при ней даже не упоминал раньше. И тут ее осенило.
Фото за шкафом, молодая женщина с изможденным лицом – уж не первая ли это жена Георгия Алексеевича? Почему бы и нет, раз снимку было четверть века, а то и больше. В то время Киреев вполне мог жениться первым браком, а потом… потом его жена умерла. После нее остался сын, а Георгий Алексеевич женился снова. Логично? Логично. Но если фото первой жены остались в доме, пусть и за шкафом, то для изображений старшего сына даже не нашлось места.
– Не стоило мне о нем говорить, – промолвила Наталья Дмитриевна с сокрушенным видом. – Это ужасный человек. Мы всегда делали для него все, что могли, но взамен получали только чудовищное пренебрежение, и хорошо, если не прямые оскорбления. Не было такой истории, в которую он не впутался бы. Он имел все шансы закончить курс в университете первым, но взамен добился того, чтобы его исключили. Даже тогда мы смогли найти для него место, приносившее приличный доход, и что же? Опять история, опять его выгоняют с позором. – Она горько покачала головой: – Теперь он нигде не работает, живет с… Впрочем, простите, Амалия Константиновна, я совсем забыла, что для вас неинтересны все эти подробности…
– Он сейчас живет один, – неожиданно подал голос Иван Николаевич. – Я видел его несколько дней тому назад. Он говорил, что переехал на Васильевский остров, к прежней хозяйке.
– Вот как? – довольно неопределенно промолвил Георгий Алексеевич. – Что еще он вам говорил?
– Попросил взаймы хоть сколько-нибудь. Я дал ему рубль. – Учитель покраснел.
– Это
