style="font-size:15px;"> Подмигнул Инночкину:
– Волна сверху разбилась о твердолобые скалы, так мы под ними почву шатнем.
– Как это?
– Как в анекдоте.
И рассказал:
– Врач пациента спас, тот: «Чем вас, доктор, отблагодарить?». Мужик со «скорой» видит – палаты у больного навороченные и, боясь продешевить, «Отблагодарите, – говорит, – по-божески». В ответ: «Хорошо, доктор. Буду за вас молиться».
– В че тут суть?
– А в то: что сухая ложка горло дерет.
И по селектору:
– Нина Львовна, всю наличку кассы ко мне.
Инночкину:
– Сади торопыг своих на колеса, чтоб через сорок минут в столовой были накрыты столы для банкета по случаю создания многопрофильного предприятия «Рубин».
И снова в селектор:
– Ксюша, объяви по участкам: в 16—00 в столовой банкет всех сотрудников нового предприятия. Приглашаются все желающие. Вход по заявлениям на работу.
– Многопрофильное предприятие? – удивился Костя. – Ты говорил об энергоремонтном.
Рубахин вознес к потолку палец:
– Думать надо на перспективу. А название не удивило?
– «Рубахин-Инночкин»? Годится.
Вошла Шулленберг с деньгами – вышла без них.
– Ну, давай, Костян, шевели батонами: закуска, выпивка, музон – чтоб все честь по чести. Людям надо угодить.
Идея сработала. Не организовано, но вереницей народ потянулся в отдел кадров, потом в столовую. И там, и там возникли очереди: Юлия Павловна принимала заявления на увольнения, а инспектор ОК Галочка Гончарова – на прием.
В начале пятого часа дня в столовую вошел С. В. Рубахин. Весь коллектив возглавляемого еще им предприятия собрался за накрытыми столами.
Соломон Венедиктович был краток:
– Дорогие коллеги! Сегодня вы приняли мужественное и верное решение. Вы надеетесь, а я уверен, что все плохое останется у нас позади, а впереди будет только хорошее. Желаю всем на новом поприще успешной работы, результатом которой станет наше общее процветание. Не знаю, как вы, друзья, а я уже просто задолбался работать на дядю чужого.
Все дружно поддержали директора.
– Хочется спокойно жить и трудиться. Хочется счастья семье и России!
По бурным аплодисментам, переходящим в овации, седовласые ветераны производства вспомнили длинные пустые речи густобрового, как Рубахин, Леонида Ильича и прослезились. Выпили, целоваться полезли. Соломон Венедиктович чуть не пал жертвой своей популярности….
Вокруг Константина сбилась малолюдная непьющая компания. Обсуждали пафосную речь директора, соревнуясь в острословии. Нина Львовна доверительно склонилась к Инночкину, предоставляя ему великолепную возможность заглянуть в вырез ее платья:
– Давайте поговорим о чем-нибудь приятном! Например, о том, кто как планирует провести отгулы.
Костя
