style="font-size:15px;"> Все удивлённо смотрели на него и прищёлкивали языками. Наконец какая-то старуха сказала:
– Семь лет тому преставился!
– А Фриц-портной тогда?
– Упаси Господь его душу! – воскликнула старая карга на костылях. – Десять лет, как похоронили.
Вглядевшись в её лицо, Карл узнал деревенскую сплетницу, но она очень изменилась.
Ему расхотелось расспрашивать этих людей о ком бы то ни было, но тут к нему протиснулась сквозь толпу молодая женщина с младенцем на руках и дочкой лет трёх, державшейся за юбку. Все трое были очень похожи на его собственную жену.
– Как звать тебя? – спросил он диким голосом.
– Лизел!
– А кто твой отец?
– Карл Катц, благослови его небо! – отвечала она. – Несчастный пропал в горах ровно двадцать лет назад. Мы искали его день и ночь. Козы и собака вернулись, но о нашем отце с тех пор никто ничего не слышал. Мне тогда было семь лет.
Больше Карл Катц не мог сдерживаться:
– Я Карл Катц! Я! – закричал он, подхватил младенца с рук дочери и осыпал дитя поцелуями.
Все стояли в оцепенении, не зная, что и сказать. Но тут старый Стропкен, школьный учитель, подковылял поближе и стал пристально вглядываться в его лицо.
– Карл Катц, Карл Катц, – медленно проговорил он. – Так и есть, это Карл Катц! Вон у него над правой бровью шрам от моей дубовой палки.
Тут несколько человек тоже закричали:
– Карл Катц! С возвращением, сосед!
– Но где, – удивились соседи, – такой достойный и надёжный человек пропадал столько лет?
К этому моменту уже собралась вся деревня. Дети смеялись, собаки лаяли, и все соседи были рады, что Карл Катц вернулся домой живым и невредимым. Про то же, где он пропадал двадцать лет, Карл ничего не говорил, а предпочитал пожимать плечами и помалкивать, потому что сам плохо понимал, что случилось. А значит, чем меньше про это будет разговоров, тем лучше. Одно было ясно: больше всего запомнилось ему благородное вино, ласкавшее вкус, пока рыцари играли в кегли.
Стоило гному закончить рассказ, как другой гном, довольно странного вида, в головном уборе из перьев, короной стоявших на голове и спускавшихся за спину – точь-в-точь индеец в боевой раскраске, воскликнул:
– Карл Катц! Тоже мне! У нас дома его зовут Рип ван Винкль, и на самом деле с ним случилось…
– Остановись-ка, дружок, – сказал король. – Если мы пожелаем услышать твою историю, мы попросим тебя её рассказать. Без сомнения, ещё многие помимо Карла Катца и твоего Рипа ван Винкля пробыли у фей слишком долго, чтобы потом через многие годы вернуться домой стариками.
– История повторяется, – сказал упрямый гном.
– Да, – согласился Оберон, – но повторений нам достаточно, поэтому давайте послушаем историю, рассказанную кем-нибудь другим! – Он обернулся к Титании и сказал: – Моя королева,
