А что поделаешь, дорогая, я с ней вот с такого возраста нянчусь. Ты же знаешь мою невестку, прости меня, Пресвятая Дева. Опять вот умотали вдвоем на раскопки, а Маргариточка на ком? Правильно, на бабушке…».
Эльф достал папку и посмотрел список. Вацлав Кински, улица Сан Мирабель. Он завел двигатель и выкатил на проезжую часть.
Сэдра Кински
Колесо уткнулось в заросли высохшей травы у изгороди таунхауса. Эльф прошел вдоль облупленных белых фасадов, остановился около дома номер шесть. У крыльца стоял пыльный мотороллер Хонда-Актива с надорванным по шву сиденьем, в его тощей тени страдала от жары дворняга. Из ее раскрытой пасти до земли свисали слюни.
Дверь открыл Пульхен. Он был в одних шортах, на крупном белом теле четко выделялись линии загара по рукавам и шее. Некоторое время он смотрел на Эльфа черными выпуклыми глазами, затем спросил:
– Вам кого?
– Вообще-то я твой тьютор. Родители дома?
– А, точно. Я смотрю – лицо знакомое. – Он обернулся и крикнул вглубь дома: – Мам, к тебе пришли!
Внутри что-то стеклянно треснуло.
– Можно войти? – спросил Эльф.
Пульхен подумал и отступил, распахивая дверь.
– Конечно.
Эльф-бабочка вытер ноги о сухую скомканную тряпку и прошел за Пульхеном. В кухне было не прибрано, у стола с отсутствующим видом сидела женщина в полосатом банном халате. На полу валялись осколки тарелки со спагетти.
– Мам, это наш тьютор… – Пульхен повернулся и шепотом спросил: – Как вас зовут?
– Эльф-бабочка.
– …господин Эльф-бабочка.
Женщина посмотрела сына, затем перевела медленный взгляд на Эльфа.
– Ох, здравствуйте. – Встала и протянула руку. – Простите, я что-то задумалась.
– Добрый день, госпожа Кински. – Эльф пожал ее вялую ладонь. – Да вы не беспокойтесь, я ненадолго.
– Пожалуйста, присаживайтесь. – Она оглянулась по сторонам и растерянно застыла. Табурет был единственным сидячим местом.
– Ничего, я постою.
– Да? Хорошо. Прошу меня извинить, я что-то… Знаете, эти головные боли… они так долго не прекращались, и доктор Пресси выписал таблетки, которые… они…
Эльф-бабочка обернулся к Пульхену, сопевшему за спиной.
– Совок и веник есть?
– А?
– Тащи совок и веник.
Парень подергал себя за нижнюю губу, развернулся и утопал.
– Что ж, госпожа Кински, будем считать, что знакомство состоялось. Не стану вас утомлять, отдыхайте.
– Уже уходите? – Она провела рукой по лицу, словно смахивая паутину. – Знаете, вам, наверно, лучше поговорить с отцом Вацлава.
– Думаете? А как его найти?
– Он с нами не живет, но это временно, разумеется… – Она принялась шарить на полке среди коробок, склянок, пакетов и баночек с чем-то белым и засохшим. –
