в честь деда, замечательного человека…
– Всё равно сменю! – процедил Сергей.
– Тогда рекомендую на Павлика Морозова, – снова усмехнулся я.
– Мужчины, – нахмурившись, громко воскликнула Галина Ивановна, – вы можете объяснить мне, что произошло? Я чего-то не знаю? Какая кошка пробежала между вами?
– Пусть он и объясняет! – развёл руками Сергей и, обратившись ко мне, ехидно спросил: – Надеюсь, ты догадываешься, папуля, почему я принял такое решение?
– Догадываюсь, – ответил я, – но пояснить всё-таки придётся тебе. Так что не стесняйся, говори.
– А чего мне стесняться? – наигранно и фамильярно рассмеялся сын. – Я в гаремах не проживал, петухом не был, как и не был обиженным, опущенным… Я честный пацан.
– Да вы можете, в конце концов, объяснить мне, что тут происходит? – тревожно воскликнула мать. – Что за гаремы, какие ещё петухи, какие обиженные, опущенные? Вы о чём, ребята?
– Мама, наш папа гомик! – стиснув зубы, произнёс Сергей. – То есть, петух. В колонии жил в гареме или, как на зоне ещё говорят, в курятнике.
Я вздрогнул. Перед глазами замелькали перекошенные лица надзирателей, заключённых, ожили давно забытые голоса, истерично кричащие «ах ты, пидор», «на перо этого гребня», «сука ты позорная»…
– Ничего не понимаю! А вы можете объяснить нормальным языком? – едва не плача, спросила мать.
– Пусть он объяснит, – кивнул в мою сторону Сергей. – Он лучше знает.
Я взял себя в руки, откашлялся в кулак и, присев на стул, спокойно произнёс:
– Да нет уж, сынок, сказал «А», говори и «Б». Решил отца растоптать, так действуй.
– С чего это ты взял? – визгливо вскрикнул Сергей. – При чём тут растоптать? Я же не виноват, что… что ты… это… что ты пидором в зоне жил… что…
– Не виноват! – перебил я. – Но наверняка знаешь, что такое беспредел…
– А ты это сейчас к чему говоришь? – спросил Сергей. – Хочешь сказать, что тебя по беспределу опустили? Маме расскажи, может, она тебе и поверит. Кстати, привет тебе от Кости Шамана.
Почувствовав, как по спине сбежала струйка пота, я понял, что сыну известны все подробности случившегося.
– Лихо тебя обработали, – хладнокровно ухмыльнулся я. – Ну, что ж, тебе решать…
– Конечно, мне, – сказал Сергей, – ты, например, как бы поступил на моём месте? Промолчал бы? А ты не подумал, что я скажу братве?
– Ах, вон оно что! «Братве»? – передразнил я его. – Да ты, смотрю, в блатные подался?
– Эй, мужики, – напомнила о себе Галина Ивановна, – так вы можете внятно сказать, что происходит или так и будете загадками говорить?
– Мать, – воскликнул сын, – ты серьёзно не понимаешь, или под… наивную девочку ко…
– Не смей так с матерью разговаривать! – повысив голос, оборвал я. – Совсем распоясался, – и, обращаясь к жене, добавил: – Галина, я не хотел затрагивать эту тему, но так получилось, – он тяжело вздохнул
