ничего доказывать. После этого случая все значительные и занимательные новости я обсуждал с бабушкой, та хоть и была набожной, но любую информацию воспринимала спокойно, без паники и тем более без упрёков и угроз.
Однако, консультацию о сексе, о половой жизни и даже об интимной гигиене, невозможно было получить ни в семье, ни в школе.
К взрослым вообще с этими вопросами лучше не подходи. Однажды в третьем классе один бедовый ученик Серёжа Калинин неожиданно поднял руку и принародно спросил у учительницы, что такое «секс». Школу лихорадило неделю. Мальчика поочерёдно «допрашивали» директор школы, завуч, классный руководитель, комсорг школы, председатель пионерской дружины. Отца Серёжи вызвали только на третий день и то с большим трудом.
– Вы представляете, – визгливым голосом возмущалась завуч Прасковья Митрофановна, – ваш ребёнок, то есть ваш сын, прямо на уроке спросил у учительницы… Задал, простите, учительнице отвратительный и похабный вопрос. Что будем делать?
– С кем? – усмехнулся родитель. – С учительницей или с моим распи… кхм, извините, оболтусом?
Прасковья Митрофановна густо покраснела и изумлённо спросила:
– А учительница-то при чём? Елена Александровна – прекрасный сотрудник, член партии, многодетная мать, уважаемый человек…
– Погодите, – перебил Калинин-старший, – а вопрос-то можно услышать? А то я не понимаю, что мы с вами обсуждаем.
– Мы обсуждаем непристойное поведение вашего сына, – нахмурилась завуч. – Я не собираюсь повторять пошлости вашего малолетнего… малолетнего, извините, развратника.
– Не, – развёл руками родитель, – тогда ведите меня к директору. Как я могу обсуждать поведение сына, не зная, о чём идёт речь? Что ж он там такого спросил, если вы боитесь даже повторить вопрос?
– Я не боюсь, – завуч повела плечом, – но… но есть же правила приличия, есть педагогическая этика, в конце концов.
Через полчаса Калинин-старший сидел в кабинете директора и хохотал во весь голос.
– Они что, – родитель кивнул на входную дверь и покрутил пальцем у виска, – совсем того? Чего это они из мухи слона раздули?
Директор, фронтовик (орденских планок на пиджаке, наверное, с десяток) не голосом, а мимикой, согласившись с гостем, кивнул, а затем, раскинув в стороны руки, многозначительно произнёс всего одну фразу:
– Бабы, хуле!
После всех разбирательств я подошёл к однокласснику и сказал:
– Серёга, если хочешь что-то узнать, приходи к нам на улицу, и спроси у Валёны-Макара. Ему семнадцать лет, а он уже два раза в тюрьме сидел, всё знает, во всём разбирается. А если что-то из школьной программы, то это к Филе – очень умный пацан.
Глава 4
Проснулись мы ближе к обеду. Первым вылез из своей берлоги хозяин.
– Борька, ты живой? – улыбаясь, спросил Копытин.
– Да куда
