короткий коридор, заканчивающийся лестницей на второй этаж. Слева и справа по коридору было по одной комнате. Справа, судя по доносящимся запахам, находилась кухня. Хозяйка провела их в левую комнату, очевидно, служившую столовой.
«Наверху, видимо, две спальни и санузел. Многовато для одного…» – подумал мимоходом Хольгер.
– Назовите, пожалуйста, свое имя.
– Гертруда Кубичек.
– Скажите, фрау Кубичек, вы давно живете в этой квартире?
– Так, дайте-ка подумать… Пять, нет, пять с половиной лет. Мы переехали сюда осенью 1927-го года.
– Вам знаком человек по имени Вольфрам Хольц?
– Хольц… Хольц… Нет, не припоминаю. Возможно, муж вспомнит, но его сейчас нет.
– Господин Хольц жил здесь, по крайней мере, до конца 22-го года.
– Нет, простите, не помню. До нас здесь жила пожилая пара… Зиммер? Нет, Виммер! Да, точно, Виммеры!
– В таком случае, простите за беспокойство. Еще только один вопрос – вы не подскажете нам, кто из ваших соседей живет здесь долгий срок? Десять лет или больше?
– Насчет того, сколько лет, не скажу, но господин Ханнинг из пятнадцатой квартиры рассказывал, что жил здесь еще до Войны…
В этот момент в комнату вбежал мальчик лет пяти с криками «Папа! Папа вернулся!»
– Иржи! Не смей так себя вести! Это не папа, я же тебе уже сегодня говорила, что папа вернется вечером.
Мальчик остановился, и пристально вглядевшись в полицейских, спросил:
– А кто эти двое дядь?
– Эти господа из полиции, они спрашивали у меня про человека, который жил в нашем доме раньше.
– Ух ты! Полицейские! Всамделишные! А вы стреляли в живых людей?!
Первым в повисшей тишине нашелся молчавший доселе Франц:
– Да, но только в очень нехороших. В тех, которые причиняли зло добрым людям – таким, как вы с мамой и папой.
Франц говорил серьезно и без ноты снисходительности, которую взрослые люди обыкновенно добавляют, общаясь с маленькими детьми. Иржи внимательно посмотрел на Майера, потом перевел взгляд на Хольгера.
– Беги в свою комнату. Можешь взять на кухне печенье, банка на окне стоит, но только одно…
Последние слова фрау Кубичек уже прокричала вслед, выскочившему с радостным визгом из комнаты, мальчику.
– Простите моего сына.
– Это вы простите нас за беспокойство и спасибо за помощь. Всего наилучшего.
– До свидания.
К разочарованию следователей в пятнадцатой квартире никого не оказалось. Вопрос с Хольцем все еще нельзя было считать полностью закрытым.
– Брат или сестра?
– Племянница.
Майер сразу понял, о чем спрашивал Хольгер.
– Муж сестры был строителем. Погиб при несчастном случае, когда их дочке не было и двух лет. С тех пор я был единственным мужчиной, который был рядом.
– Сколько ей сейчас?
