широкая двустворчатая дверь, стало понятно, что им повезло. На двери, под цифрой «27» была табличка, гласившая, что здесь до сих пор имел частную практику «Стефан Баптист Аумюллер. Доктор медицины» и что принимал он «…каждый день, кроме субботы и понедельника, с 10 до 18». Хольгер посмотрел на часы – было без пятнадцати пять. «Хорошо, скорее всего, основной поток пациентов уже схлынул».
За дверью находилась обширная приемная, вдоль стен которой стояли длинные диваны. Размеры и обстановка приемной говорили о том, что дела господина Аумюллера идут неплохо. В помещении было только три человека.
– Подождем, незачем ломиться вне очереди.
Франц молча кивнул.
Через двадцать минут ушел последний посетитель – полный старик с пенсне.
Полицейские вошли в кабинет доктора.
– Господа, прошу по одному.
Стефан Аумюллер, очевидно, принял Вюнша и Майера за пациентов. Аумюллер был худ, лыс и обладал типом внешности, при котором возраст оценивался в промежутке от сорока пяти до семидесяти лет, и точнее сказать не представлялось возможным.
– Просим прощения, но мы не пациенты. Мы из полиции. Я, оберкомиссар Вюнш.
– Комиссар Майер.
– Чем могу помочь полиции?
При этих словах Аумюллер встал и возвысился над обоими полицейскими сантиметров на десять.
– Мы хотели бы спросить у вас о старом деле, в котором вы участвовали в качестве приглашенного судебного медэксперта.
– Хорошо, присаживайтесь. Не могли бы вы сказать конкретно, о каком деле идет речь?
– Дело №44518, о массовом убийстве в Хинтеркайфеке в 22-м году.
На лице доктора появилось задумчивое выражение. «Неужели не помнит!» – Хольгера начинала брать досада.
– Хорошо, разрешите мне обратиться к моим записям. Разум человека в моем возрасте с трудом удерживает в памяти события столь отдаленные.
– Конечно, понимаю.
Аумюллер встал и вошел в дверь, находившуюся справа от рабочего стола. Из кресла, в котором сидел Вюнш, можно было увидеть в длинной комнате, скрывавшейся за этой дверью, высокие стеллажи, уставленные папками и коробками.
«Солидный архив. Возможно, доктор из тех людей, которые тщательно документируют свою жизнь – это было бы удачей для нас…» – размышления Хольгера были прерваны Аумюллером, вышедшим из своего архива с небольшой папкой в руках.
– Я смутно припоминаю это дело. Какое ужасное убийство, и преступника, кажется, не нашли… Поправьте меня, если я не прав.
– Вы правы, преступника тогда не нашли.
Аумюллер кивнул и раскрыл папку.
– У меня есть копия моего отчета об аутопсии жертв.
– Ваш отчет приложен к делу. Нас интересует то, чего в нем нет. Возможно, какие-нибудь умозаключения или предположения, которые вы не стали включать в отчет, какие-нибудь детали… Что угодно.
– Уфф… Это было так давно… Я мало что помню, разве что
