style="font-size:15px;"> Та потупилась.
– Понимаешь, чем ближе время моего разрешения от бремени, тем мне все больше и больше хочется обращаться к тебе именно так. – И как раз в это время ее живот заметно дернулся. – Видишь, как наш Мишутка буянит – стало быть, на волю просится… – счастливо рассмеялась она. – А вот ежели бы ты ненароком и назвал меня Машенькой, то я бы, ей-богу, и не обиделась, – лукаво глянула она на него.
– Всему свое время, – неопределенно заметил Афанасий. – Вот через год вернусь из похода, там и посмотрим…
Глаза Марии наполнились ужасом.
– Через год?! – в смятении воскликнула она. – А как же я, вернее, мы с Мишуткой?!
– Будешь ждать меня, как и все жены служилых людей, – пожал тот плечами.
– Так то же жены…
Афанасий непонимающе посмотрел на нее, а затем рассмеялся:
– Не волнуйся, Маша! Мы же ведь обязательно обвенчаемся с тобой еще до рождения дитя, как я тебе и обещал. Ведь у моего сына должен же быть законный отец. Неужто забыла?
Та горячо обвила его шею руками.
– А жить будете в этой самой комнате. – Мария завороженно посмотрела на него. – Деньги же на ваше пропитание я тебе оставлю, ибо в походе они мне будут не нужны. Ведь там я буду питаться на казенный счет, – усмехнулся он.
– Да много ли нам будет надо, Афоня? Я же ведь питаюсь с барского стола, – пояснила она.
– Э нет, так дальше дело не пойдет! – Мария настороженно посмотрела на него. – Ведь ты же после нашего венчания будешь уже мужней женой, – пояснил уже он. – Стало быть, ты уже не будешь дворовой девкой и быть у кого-то в услужении, а будешь вести наше хозяйство и ухаживать за нашим дитем. А посему без денег тебе никак не обойтись.
– Стало быть, я буду хозяйкой этой комнаты? – с загоревшимися глазами спросила она.
– Конечно, – усмехнулся ее энтузиазму Афанасий.
Мария обернулась, словно пытаясь охватить взглядом всю комнату, хотя в ней была полная темнота.
– Ты что, разве не видела ее? – рассмеялся тот. – Ведь уже, почитай, более полугода убираешься в ней.
Та снисходительно посмотрела на него, как на человека, далекого от жизни:
– Я, Афоня, действительно убиралась в ней, но, заметь, как прислуга, а теперь вот хочу посмотреть на нее уже глазами хозяйки.
«Вот это поворот! – удивился тот. – Похоже, я присутствую при рождении как бы нового человека. Вот, оказывается, что значит для бабы слово “хозяйка”. Ну и ну…»
– А за деньги не беспокойся – лишние не потрачу. И хотя у меня своих-то денег никогда и не было, однако Кузьма, наш дворецкий, иногда посылал меня в лавки в посаде за кое-какими покупками. Так я отчитывалась перед ним за каждую полушку[37].
– Это, конечно, хорошо, но теперь-то у тебя будут совсем другие деньги. Во всяком случае, не медная мелочь. – Мария со страхом посмотрела на него. – Я ведь оставлю тебе все мои деньги, которые есть у меня.
– И где же, Афоня, я буду их хранить?! – упавшим голосом
Полушка – мелкая медная монета в четверть копейки.
