исторические памятники, то и они приводятся в надлежащий вид, как, впрочем, и фасады жилых и административных зданий. Кстати, за все эти дни я не встретил у них ни одного гастарбайтера из Средней Азии.
У нас в поселке в самом центре вмурован в асфальт громадный металлический транспарант: «Чисто не там, где убирают, а там, где не сорят», а в поселковой администрации даже имеется чиновник, ответственный за уборку мусора, но это почему-то не срабатывает. Наверное, стоит послать его в Китай перенимать их китайский опыт. Хотя можно так далеко и не ездить. В соседнем селе кто-то, предварительно очистив лес вокруг московских дач, развесил таблички: «Кто будет сорить, на того наведу порчу». Я у тамошнего батюшки все добиться хотел, не его ли рук дело. В ответ он только смеется:
– Не важно чьих, главное, что действует.
А что, стоит подумать.
В таких размышлениях я и бродил в одиночестве по городу, заглядывая в некогда дорогие моему сердцу места. Зашел и в главный корпус своего института. При мне в нем было много света и свободного пространства, широкие красивые коридоры, огромные окна. Сейчас ничего этого нет, и каждый квадратный сантиметр полезной площади приспособлен под новые кабинеты и аудитории. От этого прежняя красота здания померкла, и оно стало больше походить на общежитие, зато и число факультетов увеличилось почти втрое.
В фойе на первом этаже появились портреты прежних ректоров. Художник изобразил их в одинаково дорогих старинных шубах и с цепью на шее, напоминающей бургомистерскую.
В одном из них я узнал и нашего бывшего ректора. Вот бы он удивился, увидев себя в такой шубе с цепью. Ректор читал у нас на факультете лекции по гельминтологии в общем курсе зоологии. Рассказывая обо всех этих паразитах, он, словно артист пантомимы, с помощью искусных жестов представлял нам, как корова слизывает с травы яйца какого-нибудь цепня, как потом они движутся по организму и выделяются из него естественным путем.
Для того чтобы познать, нужно полюбить, и чувствовалось, что человек любит объект своего исследования, сроднился с ним и воспел в своих лекциях. На одной из них он при помощи все тех же жестов показывал на себе круг движения аскарид в человеческом теле. Увлекшись, ректор так откровенно тыкал пальцем себя в разные места, а потом, представляя, как ребенок засовывает этот же пальчик в ротик, залихватски сунул палец себе в рот и облизал. И немедленно девушка с первого ряда, сидящая как раз напротив кафедры, издав характерный звук, закрыла рот ладонями и выбежала из лекционного зала.
Говорили, что наш ректор был контужен на фронте и имел боевой орден святого Александра Невского. Так что цепь на его портрете выглядит вполне заслуженной.
На противоположной стене портреты профессоров, все в каких-то шутовских средневековых шапках. Видимо, в Средние века они так и ходили, но на старике Акулинине она не смотрится совершенно. Хотя дед и вправду любил пошутить.
Во
