детьми, ни опекать их, ни совершать, в качестве самостоятельного лица, какого бы ни было гражданского договора, ни вести процесса без своего опекуна.
Если бы брак и семейство в Риме были устроены более разумно и справедливо, чем это было на самом деле, то женщине оставалось бы только стремиться к полной равноправности с мужчиной. Но путь к этой цели заграждался прежде всего крепкими стенами патриархального семейства. Достичь какой бы то ни было свободы женщина могла не иначе, как сделав пролом в этих стенах или вовсе разрушив их. Прежде всего, ей нужно было освободиться от семейной неволи и добыть себе свободу полового чувства, которое в ней развивали в ущерб всем другим психическим функциям и в то же время монополизировали и делали его обязательным. Рабство всегда было, есть и будет противно природе человека вообще и женщины в частности; обязательность чувства – логическая нелепость, невозможность; поэтому-то в истории всех народов мы видим, что рабство женщины и семейства, обязательность любви, даже при отсутствии ее, и монополизирование половой функции всегда вели за собой падение семейства и стремление женщины к полной свободе половой страсти. Одним из лучших доказательств этой мысли служит история Рима. Монотонный, официальный, обязательно-неизменный характер брака не удовлетворял ни женщин, ни мужчин; естественное стремление к свободной любви, не находя себе надлежащего выхода, обратилось к проституции. Человек хотел страсти и наслаждения; его женили и предписывали ему производить детей; но он все-таки хотел страсти и находил ее в объятиях гетеры. Брачные обязанности делались чем-то вроде общественной повинности, а внебрачная любовная связь заменяла собой то, чем собственно должен бы быть брак. Гетера разрушала семейство и своей свободой прельщала семейную женщину, которая на ее примере видела, что порок освобождает, а официальная добродетель порабощает. Римлянка стала подражать гетере во всем, и толпы матрон, являясь в полицейскую префектуру, требовали помещений своих имен в проституционные списки. Гетеризм доставлял женщинам, хотя бы на время, экономическую самостоятельность и личную независимость. То же освободительное значение имело и занятие искусством. Танцорки, музыкантши, певицы не обременяли себя вовсе семейными узами, могли жить своим трудом и наслаждаться независимостью, неизвестной семейной женщине. Экономическая самостоятельность – это необходимое условие женской свободы, рано сделалась целью самых настойчивых стремлений семейной римлянки. И она скоро достигла своей цели. В плебейском браке имущество жены составляло ее полную, независимую от мужа собственность, которая давала жене возможность не только не делаться рабыней или содержанкой своего супруга, но даже управлять им. Муж богатой женщины становился обыкновенно ее кабальником, и, сделавшиеся экономически независимыми, римлянки начали эксплуатировать супругов силой своего капитала с таким же бессердечием,
