благодаря ему. До сих пор я помню, как поймал пас, вцепился сзади в форму Эймоса и крепко зажмурился… Мой путь к славе составил восемь ярдов, и все это расстояние Эймос тащил меня за собой, словно паровоз. Открыв наконец глаза, я увидел, как у меня под ногами промелькнула проведенная белым линия – граница зачетного поля; когда же я поднял голову, чтобы взглянуть на ревущие от восторга трибуны, мой друг скромно отошел в сторону, чтобы не мешать мне наслаждаться победой.
Кажется, в том же году «Бойцовые петухи» предоставили ему полную стипендию. Уже на четвертом курсе Южнокаролинского университета Эймос попал в Третью сборную лучших игроков студенческих команд, но это было еще не все. С самого первого дня в университете он изучал уголовное право и судопроизводство и со временем стал превосходным специалистом, а после окончания учебы вернулся домой и поступил на работу в офис шерифа округа Коллтон. С тех пор Эймос носит значок помощника шерифа, а в прошлом году на рукаве его форменной рубашки появились сержантские нашивки.
Протерев глаза, я крепко сжал голову руками. Мир вокруг снова начал вращаться, да и муравейник, который я разворошил, не способствовал возвращению душевного и физического покоя. Во всяком случае, ноги у меня начали чесаться, словно под джинсы проник уже не один десяток муравьев.
– Я… э-э-э… – Мой голос неожиданно куда-то пропал, а то, что осталось, напоминало сиплый шепот заядлого курильщика. – Здесь вообще есть еще кто-нибудь, кроме тебя?.. Ну, с кем я мог бы поговорить насчет больницы?.. И кстати, ты сегодня утром пил кофе? Я смертельно устал и совершенно не помню, как я сюда попал, но у меня такое… такое чувство, что ты надо мной издеваешься. А если ты надо мной издеваешься, это верный знак, что сегодня ты кофе еще не пил…
От этих моих слов Эймос начал слегка заводиться и даже снова перешел на язык фермеров и полевых рабочих.
– Конечно, я еще не пил свой утренний кофе – и все из-за тебя! Из-за этого твоего фокуса с исчезновением мне пришлось целое утро колесить по округе, прочесывая этот паршивый клочок земли, который вы с Мэгги почему-то зовете фермой. Может для вас, Стайлзов, это и ферма, но, по-моему, это одно сплошное недоразумение! Хотел бы я знать, какого черта после бессонной недели в больнице ты решил наверстать упущенное именно здесь, посреди кукурузного поля? Неужели ты не нашел для сна места получше? По твоей милости я испачкал брюки, порвал рубашку, поцарапал ботинки и вымазался в свинячьем дерьме… Никак в толк не возьму, почему вы до сих пор не зарезали эту скотину! Никакого проку от нее, только вонь и…
– Это ты про Пи́нки?
– Про кого же еще?! Откуда бы иначе вокруг вашего дома взялись эти горы дерьма? – Эймос обвиняющим жестом показал на свои ботинки. – За всю жизнь я не видел свиньи, которая бы столько гадила. Тебе надо послать ее на какой-нибудь конкурс – вот увидишь, она возьмет первое место! И чем только вы ее кормите?!
– Эймос… Э-эймос… – Я запнулся.
