style="font-size:15px;"> – Значит, согласен, – победоносно и хитро улыбнулась Анаит, горделиво взглянув на девочек.
– Нет, не согласен. Ты очень дешево продаешь свои поцелуи, такие поцелуи мне не нужны…
Оставив шапку в руках Анаит, он повернулся и вышел из класса. Анаит стояла, ошеломленная, наверное, впервые в жизни, растерявшись, она не нашлась, что сказать. Она стояла, окаменев, на глазах у подруг, сгорая от стыда и, непроизвольно, перебирая пальцами мех на шапке. Потом, вдруг, бросила шапку на подоконник и тоже выбежала в коридор, который гудел от голоса множества учеников.
Когда прозвенел звонок, и Анаит вошла в класс, подруги увидели, как покраснели и припухли ее глаза от слез. С этого дня Анаит, как будто, подменили. Не было прежней Анаит. Правда, она и сейчас, как прежде, могла убедить весь класс, сбежать с урока, запросто выучить наизусть десять страниц из учебника по тригонометрии (у нее была ошеломляющая память), или во время контрольной по алгебре полностью, от первой строчки до последней, списать у подруги, сидящей рядом, и светящимися глазами уставившись на педагога, сдать ему тетрадь и с невинным видом объявить:" Ынкер Агасян, Вы можете уже сейчас поставить «двойку», я сначала до конца списала у Греты». И, тем не менее, это не те поступки, которые характеризовали Анаит. Она стала часто погружаться в свои мысли. Время от времени, ловила себя на том, что ревновала Карена к подругам, когда видела, как они, просто так, подходили к нему, чтобы спросить о чем-то. После разговора между ней и Кареном, тот поступок более не обсуждался, тайком следила за каждым его шагом, а во время случайных встреч была рассеянной, терялась и быстро отводила взгляд.
Как и сверстницы, Анаит часто получала письма от мальчиков, и в этих письмах они, порой, нежно, порой, сердечно, а порой, насмешливо приглашали её на свидания. Ясно, что это ласкало ее девичье самолюбие, она радовалась и гордилась этими письмами и, закрываясь в классе или уединяясь в одном из уголков школьного двора, читала подругам, не называя, конечно, имен авторов. Такие письма она и сейчас получала, однако, они впредь не радовали ее, больше вызывали сомнения, а потом стали нервировать. И, получая очередное любовное письмо, она, просто, возвращала его обратно, не читая или, просто, рвала. В итоге, Анаит попросила не брать ни одного письма, адресованного ей, (эти письма передавались ей через подруг, или через учеников младших классов). В конце апреля, в один из ясных и солнечных дней, Анаит с сумкой в руках шла в школу. Уже прозвенел второй звонок, поэтому она спешила. Дойдя до школы, у ворот, кто-то сзади сказал:
– Теплый привет Анаит Габриелян! Анаит обернулась и увидела Мушега Арушаняна из 10-го «б» класса.
– Здравствуй, – холодно откликнулась Анаит.
– Я сейчас шагал за вами и внимательно смотрел на вашу тень, – улыбаясь, сказал Мушег.
– И потом?
– Потом ничего. Я смотрел на Вашу тень и думал, что у красивых девушек тень тоже красива.
Анаит
