это было?
– Часов? Наверное, десять с минутами. Он еще спит в такое время, он рано не встает, я с утречка, чтоб застать. А дверь-то была открытая, как сквозняк дунул, она и щелкнула. Я еще подумала, что он забыл запереть, охламон, так весь дом вынесут, заскакиваю, а тут везде свет горит, бегу в кухню, никого нету, в залу, тоже никого, в спальню, а он там… я чуть умом не тронулась! Стою, глазам своим не верю! В страшном сне такое… мамочки родные! Сердце выскакивает! Голый… ну совсем без ничего, привязанный… как в кино, и смотрит в угол. И красный свет… торшер горит. – Она прижимает ладони к щекам. – Век не забуду! Стою, как прикипела, а потом вдруг повело, я хватаюсь за дверь, чувствую, сердце останавливается… Кое-как я оттуда ходу, в зале достаю телефон и ну вам звонить… а сама слушаю, а вдруг он там шевелится… а потом меня как по голове хватило, а вдруг кто живой есть в квартире, я ходу оттуда! Вас на лестнице дожидалась…
– Где его документы?
– В серванте должно, больше негде… достать?
– Мы сами. – Он кивнул парню в черной куртке; тот стал вытаскивать ящики серванта и рассматривать содержимое. Взяв за уголок паспорт, он передал его майору. Тот перелистнул. Леонид Семенович Краснов, тридцать пять, местный уроженец.
– Девушки к нему ходили? – спросил майор Мельник. – Или парни?
Женщина, раскрыв рот от напряжения, всматривалась в бесстрастное лицо майора.
– В смысле, гулянки? Не было ничего такого! Соседка Анюта, моя давняя подруга, говорила, тихо, пристойно. Приходила девушка… – она понизила голос до шепота, – на ночь! Ну, пришла и ушла. Тихо, ни музыки, ни криков… знаете, как бывает! У меня знакомая сдает, так они, охламоны, чего удумали…
– Галина Андреевна, вы сказали, задолжал за квартиру, так? – Она кивнула и облизнула губы. – Значит, поначалу платил, а потом перестал, и не работал, вы сказали.
– Ну да! Говорил, вот-вот заплотит, ага. Может, нашел работу, не скажу, не знаю. Я ему говорила, ты бы, Леня, делом занялся, специальность у тебя есть, а он говорит, будь спок, тетя Галя… он меня тетя Галя называл, прикалывался вроде, а я его племянничек, будь спок, говорит, уже пошла карта…
– Он играл?
– Да нет вроде, я сама подумала, спрашиваю, ты чего, дурачок, в карты играешь или, не дай бог, в этом… в казино? Смотри, без штанов останешься. А он – никогда не играл и не играю. Я, говорит, в жизнь играю. Во как!
– Что он имел в виду, не знаете?
Она пожимает плечами.
– Да он вообще много чего говорил, всего и не упомнишь. Дурачился. Может, жениться надумал, а чего, парень видный и чисто себя содержал, вон, сколько всяких шампуней да лосьонов в ванной, чисто девка.
– То есть он был холост?
– Штампа нет, я смотрела. Я всегда смотрю, с женой оно бы поспокойнее, да очень Боря просил… Крючков. Я и взяла, хоть и холостой. От холостых одни хлопоты, вот помню как-то…
– Как зовут соседку? – снова перебил майор.
– Анюта. Анна Савельевна Топорова, восьмая квартира, ага. – Она даже рукой
