вечер. Я теперь думаю, лучше бы я пригласила его… просто удивительно, насколько жизнь иногда зависит от совершенных мелочей. Может, тогда ничего бы не случилось. Я не понимаю, что это, почему… он не был богатым, искал работу, то есть вряд ли грабеж… У него друг в «Белой сове», он оставил нам столик. Они когда-то работали вместе, но я его никогда не видела. Я подумала, если квартира съемная, то может, пришли не к нему… он там всего несколько месяцев. Может, искали прежних жильцов…
– Как его?..
– Они не сказали. Просто сообщили, что Леонид убит. Я не поверила. Мы виделись только вчера, разве может так быть? Я не знаю, что думать. Может, вы что-нибудь узнаете? Вы же экстрасенс…
– Вы верите в сверхъестественные силы?
– Нет. Никто не верит, пока все хорошо, а потом уже и не знаешь, во что верить, хватаешься за соломинку. Он был хороший, добрый, это чувствовалось, не нахрапистый, ничего не требовал. Не рассказывал пошлых анекдотов, вообще, говорил мало, с ним было… уютно, понимаете? С ним было уютно молчать.
– Он интересовался вашей семьей?
Она пожала плечами.
– Как-то зашла речь, я сказала, что живу одна, что мама умерла… он ни о чем больше не спрашивал. Он был… – Она запнулась, не найдя подходящее слово. Монах выжидающе молчал; у него было чувство, что с ней нужно быть осторожным как с птицей, а то она улетит; или с фарфоровой статуэткой, которую страшно взять в руки. – Он был… деликатный и надежный. – Она наконец нашла слова. – В нем чувствовалась сила, он не суетился, не пытался понравиться, ни на чем не настаивал…
«Ни на чем не настаивал…» Ну что ж, это, пожалуй, добродетель по теперешним временам. Добрый, надежный, сильный, ни на чем не настаивающий… этой девушке повезло. Тут он вспомнил, что Леонид убит, и с трудом удержал ухмылку. Некрасиво, конечно, но Монах, как известно, был циником, для него смерть просто переход в другой формат. Одинок, без семьи, без обязательств, не суетился, прекрасный слушатель… именно такой, какой ей нужен. Просто удивительно, что эти двое нашли друг друга. Они совпали зубцами как две шестеренки. И еще он подумал, что ничем хорошим их близость не могла закончиться… хотя, с чего бы это? Мало ли подходящих людей сталкиваются случайно, а потом живут и радуются? В чем дело, спросил он себя. Черт его знает… ему было трудно представить парня, подходящего по всем статьям этой несмелой одинокой девушке без семьи и друзей, художнице по шелку, домоседки. Чуткого, немногословного, тактичного, без всяких дурацких словечек и пацанских анекдотов. Это был союз, задуманный на небесах, не иначе. И вдруг такой облом. Его, кругом такого положительного, убили. Приличных парней не убивают, ну разве что кирпич упадет на голову или троллейбус наедет. В случае Леонида не было ни кирпича, ни троллейбуса. Его убили дома, ночью. Кто-то пришел и убил. Он открыл ночному гостю дверь, возможно, они обнялись, похлопали друг друга по спине; кто-то из них сказал ритуальное: «Сколько лет, сколько зим!» Потом хозяин поставил на огонь чайник, достал вино, стали вспоминать… И тот его убил. Интересно, как. Ножом? Ядом? Молотком? С какой стати? Чего-то
