поворачиваю слегка твою голову. Я обхожусь без какого-либо насилия: Боже упаси, позволить себе…
Не сопротивляешься.
Я начинаю осторожно ласкать твои глаза: то пробегаю кончиком языка, то приникаю влажными губами.
Тут-то и поджидает меня чудо… Одно из самых редких.
Ты (совершенно неожиданно для меня) обхватываешь мою голову, притягиваешь к себе и сильно-сильно впиваешься в мои губы.
Я задыхаюсь от счастья. Сердце пытается вырваться наружу. Удары сердца настолько гулки, что я боюсь, что могут вспугнуть тебя.
Поцелуй длителен и упоителен: то ты захватываешь одну из моих губ, медленно и с наслаждением всасывая ее, то проникаешь глубоко в рот, твой язык играет с моим, приникая к нёбу, проникая под мой язык. Ты и тут борешься…
Поцелуй длится и длится. Для меня кажется, что время остановилось.
Мои руки не бездействуют. Руки в работе. Они начинают ласкать (пока через кофточку) твои милые и аккуратные холмики, потом, смелея, пробираются под кофточку, преодолевают еще одно препятствие – бюстгальтер. Соски твои напрягаются и твердеют.
Ты начинаешь дышать тяжело, тело вздрагивает, ты выгибаешься.
Одна моя рука остается под кофточкой, лаская груди, другая выскальзывает оттуда и ложится на колено, замирает и начинает потом медленно продвигаться вверх, под подол юбки. Достигнув очередного препятствия, трусиков, где все пышет жаром, правая рука на секунду замирает, затем пальцы проникают туда, ладонь поглаживает уже влажные «врата рая», а затем, найдя, начинает поглаживать набухший бугорок.
Ты еще больше выгибаешься, начинаешь тихо постанывать и тут…
Не отрываясь от моих губ, ты одной рукой продолжаешь сжимать мою шею, а другая рука медленно поползла по мне вниз, остановилась на несколько секунд там, где ее больше всего ждали, а потом решительно дернула замок-молнию на брюках и…
О, это стоит многого!
Глава 5
Радость моя!
Ну, вот, снова написал-таки слово «МОЯ». И опять-таки вздрогнул, испытав противоречивые чувства. С одной стороны, упоение от того, что могу так говорить, и, несмотря ни на что, пишу. С другой же стороны, всякий раз грызет душу одна и та же мысль: «А моя ли?»
Да, чушь собачья! Разумеется, нет! Ты не была моею в полном смысле этого слова. Да, конечно, иногда принадлежала, но лишь телом, а не душой.
Принимая этот вывод за аксиому, становится до одури обидно, жутко, страшно. Страшно, поскольку всплывает другой вопрос: каким словом определить наши отношения на протяжении десяти лет? Заметь: не десяти дней или даже десяти месяцев, а десяти лет!
Неужели?.. Нет-нет, даже произносить не хочу.
Козьма Прутков говаривал: «Отыщи всему начало, и ты многое поймешь».
Последую-ка и я этому мудрому и весьма своевременному совету.
Женщина – это потребитель, прежде всего. И потому в каждом
