и, к своему удивлению обнаружил, что память со вчерашнего дня его не покинула, как это обычно бывает. Единственно, чего он не мог вспомнить, так это как же ему удалось вырубить самого себя. Совесть абсолютно не давала о себе знать: «Я раскусил их, – крутилось в голове, – теперь все встало на свои места. Может, соседушка, теперь ты признаешь своего богоизбранного сынка». В этот момент мысли прервали незнакомые голоса в коридоре; разобрать, о чем шла речь было трудно, поэтому любопытство взяло верх над похмельем и он с больной головой вышел из спальни. В коридоре у выхода стояла Мария, она как раз провожала двух врачей и закрывала входную дверь.
– Что, совсем с Абрамкой плохо? – спросил он, догадываясь, в чем дело.
– Абрам чуть не умер из-за глупой твоей ревности, идиот! – вдруг заплакала Мария, закрывая лицо руками. – Еще бы немного и… все… Если бы не Тамир, который помог мне открыть замок!
«Опять этот длинноносый Тамир – прокрутилось в голове у Андрея, – почему бы ему не уехать обратно на свою священную землю… Хотя, о чем это я, нужно же про Абрамку спросить, а то еще правда откинется».
– Так че с Абрамкой? Выпить осталось? – зачем-то добавил он, сам поняв, что сказал дикую глупость.
В этот момет из соседней спальни послышался детский плач. Это был Арбамка.
***
Прошло дней пять с момента неприятной встречи головы Абрамки с кухонным столом, и врачам, наконец, удалось поставить точный диагноз. МАЕЧНОТРУСЕЛЯБНЫЙ СИНДРОМ. На этом развитием ребенка резко остановилось, даже наоборот, он начал тупеть на глазах: говорить теперь он стал крайне редко и не совсем разборчиво, но самое страшное – это сам диагноз! Абрамка наотрез отказывался носить какую либо одежду, кроме маечки и трусиков, случалось так, что он вместе с ногтями вырывал со своих маленьких детских ножек носочки и начинал биться в припадках. Стоило надеть на него кофту, как он, снимая ее, останавливался на шее и пытался себя придушить. Надетые шортики или штанишки вызывали у него недержание и он, обсираясь, бегал по дому за родителями, обмазывая их своими фекалиями. Поскольку мать была слишком набожной, стоит напомнить, она тут же усмотрела в этом деле нечистых духов и окатила Абрамку ведром с крещенской водой, правда, это не помогло, почему-то. На следующий день Мария вызвала своего знакомого священника из сожженного храма, который чудом остался жив. Он, естественно, тоже все увиденное списал на проделки сатаны, прочитал молитву, перекрестил его, да и ушел. Тогда, как показалось Андрею, который был трезв уже несколько последних дней, весь этот проклятый дом сошел с ума!
Что касается бизнеса Андрея, который и так практически загнулся из-за его прежнего беспробудного пьянства, то его отжали укрофашисты. Тогда Булгаков старший решил для себя, что смысла оставаться в доме с сумасшедшими, в городе с фашистами становится невыносимо и принял серьезное
