у меня настолько свело желудок, что я выпила сырое, еще теплое яйцо и утаила этот факт от отца и Алевтины Павловны. Но на исповеди, которую устраивал отец каждую воскресную службу, мне пришлось сознаться. В наказание меня лишили еды на сутки. Закончив работу в сарае, я шла на кухню, готовить завтрак. Есть бутерброды с маслом, колбасой или с чем-либо другим полагалось только отцу и Алевтине Павловне, я же обходилась кусочком хлеба и стаканом молока, в пост молоко заменялось водой. Данной пищи, по расчетам Алевтины Павловны мне должно было хватать до обеда. Затем я убирала столовую после завтрака, заправляла кровати в комнате Алевтины Павловны и отца, вытирала пыль в киоте, очищала подсвечники от воска, каждый день мыла пол во всем доме, в сенях особенно тщательно, подметала двор, если накануне шел дождь, то натирала окна до блеска. После приступала к приготовлению обеда, затем убирала кухню и столовую после принятия пищи. Летом, весной и ранней осенью я шла в огород, работа была там всегда, зимой чистила снег во дворе, а после садилась за Библию, я знала ее практически наизусть, кроме Священного писания и молитвенника книг в доме больше не было. Также моей обязанностью было ходить в магазин, который находился при въезде в село. Помню как первый раз в шесть лет заплакала от того, что покупки оказались до того тяжелыми, что у меня начало ломить руки и спину, я просто не могла оторвать сумки от земли, но затем постепенно привыкла таскать тяжести.
На следующий день, выходя из сарая, я увидела, как отец разговаривал с Борисом Сергеевичем. Как мне показалось, речь шла обо мне. Но о чем именно шла беседа, понять было трудно. Наш гость вопреки моим представлениям, оказался человеком приятным, я с первых же минут почувствовала к нему симпатию. Он был совершенно другим, у него были иные манеры, спокойное поведение, в нем чувствовалось уверенность.
В один из дней у меня пришла менструация, несмотря на то, что мне было уже почти восемнадцать лет, началась она всего два года назад, шла не регулярно, могла прийти раз в два или в три месяца, выделения были скудными, тянулись почти неделю. Эту боль я не могла сравнить ни с чем. Из-за моей худобы, было хорошо видно, что матка опухает и раздувается, грудь ныла так, что боль отдавалась в плечи. Болел не только живот, но и поясница, вся тянуло и выворачивало, будто на изнанку. Для меня это были самые невыносимые дни. На витрине нашего магазина я видела, что есть специальные гигиенические прокладки для таких дней, но за не имением собственных денег, довольствоваться приходилось старым тряпьем, предварительно выстиранным и нарезанным. Зачастую я не успевала менять тряпку и кровью пачкала одежду и постельное белье. От этого Алевтина Павловна приходила просто в ярость, заставляла стирать пока не останется ни одного бледного пятнышка. Я сдирала руки в мясо, но выполняла ее указание.
Этот день не стал исключением и как назло ночью прошел дождь, нужно было вымыть и натереть все окна в доме, живот болел так, словно тысячи маленьких ножей резали мою плоть, вдобавок ко всему из-за диареи, возникшей на почве менструации, я не могла выйти из туалета.
