с культур-атташе Великобритании оказалось проще, чем с Ингой Широбоковой. Он тут же перешел на русский и завел с Лизой беседу о недавнем балетном фестивале. Уже через минуту она забыла, что перед нею персона грата.
Они взяли по бокалу аперитива с подноса у подошедшей улыбающейся девушки и присели на диван в гостиной.
Дом наполнялся гостями, легкий шум и смех доносились отовсюду, и Лиза почувствовала себя так легко и свободно, как ей давно уже не приходилось себя чувствовать. Даже подзабытый горьковатый вкус кампари придавал ей уверенности.
Юрий уже беседовал с кем-то другим, незаметно оставив Дэвида Саймона с Лизой. Прислушавшись, она поняла, что он снова говорит по-английски и ее присутствие необязательно.
Вскоре их пригласили в овальную комнату рядом с гостиной, где уже было расставлено на большом столе множество блюд, и Лиза снова оказалась рядом с Юрием.
– Ты прекрасно выглядишь, – шепнул он, наклонившись к ней. – И вообще, ты молодец.
Лиза слегка зарделась от его слов и, главным образом, от ободряющей интонации.
– Сегодняшняя встреча – в честь приезда наших дорогих друзей из Германии, – объявила хозяйка, когда гости собрались вокруг стола. – Многие из вас уже знают друг друга по совместной работе, кто-то познакомится сегодня. Мы с мужем рады видеть вас всех у себя и надеемся, что сегодняшний вечер вы проведете приятно.
Она улыбнулась и первой подошла к столу.
– Ты понял, что она сказала? – спросила Лиза.
– Да, это-то нетрудно. Ты только наблюдай, если я начну говорить с кем-нибудь по-немецки, подойди, пожалуйста.
Кивнув, Лиза взяла с отдельного столика тарелку, столовый прибор, завернутый в крахмальную салфетку, и направилась к столу, уставленному закусками. Она была не слишком голодна, но при виде разноцветных канапе у нее потекли слюнки.
Держа в руках тарелки с закусками, гости возвращались в гостиную. Кто-то открыл двери на балкон, и самые стойкие отправились туда, уселись в плетеные кресла.
Лиза старалась держаться рядом с Юрием, хотя видела, что он пока еще не ведет ни с кем серьезного разговора. Правда, он беседовал со множеством людей, но Лиза уже различала перемены его интонации и взгляда и понимала теперь, что в его глазах и голосе нет сосредоточенности.
И, пользуясь этим, она с удовольствием болтала с сухопарой дамой, женой немецкого коммерсанта, которая проявила живейший интерес к воспитанию детей в России и в Германии. Это была обычная беседа, Лизе десятки раз приходилось разговаривать на подобные темы у Нойбергов. Но – наверное, потому, что целый год она была лишена нормальных собеседников, – этот разговор увлек ее.
Она вдруг представила всех мальчишек, с которыми приходилось возиться в последние два года: племянника Андрюшку, Александра Нойберга, Тошку, – и ей самой стало интересно объяснять, чем они отличаются друг от друга и в чем похожи. Ее собеседница сначала вежливо кивала, поддерживая разговор, но постепенно
