что месье Эльбоген хотел обезопасить жену. Женщина безучастно смотрела не нее:
– Вы меня с кем-то путаете, мадам. У меня первый брак… – в гостиной, кроме Мадонны, Роза заметила американский радиоприемник и фортепьяно. Девочка, капризно, позвала: «Мама!». Младший ребенок морщил лицо, собираясь заплакать. Роза сделала еще одну попытку:
– У вас была дочь, Анна. Мадам, ей сейчас пятнадцать лет… – женщина, холодно, отозвалась:
– Это ошибка. Я в первом браке, других детей у меня нет… – тяжелая входная дверь грохнула в спину Розы:
– Сука… – сочно буркнула себе под нос девушка, – какая гадина… – по дороге к машине, Роза, не удержавшись, плюнула на клумбу бывшей мадам Эльбоген.
– Дети не скажут мне, что они евреи… – Роза попрощалась со старухой и девочкой, – война закончилась, но они осторожны… – в кабинете настоятеля о евреях тоже никто не упоминал. Узнав, что мадам Лувье привезла пожертвование, святой отец обрадовался:
– Вы настоящая католичка, дочь моя. Церковь, во время войны, призревала сирот, и сейчас продолжает о них заботиться. У нас живут ваши соотечественники, из Бельгии. Группу прислали сюда немцы. Городок Мон-Сен-Мартен, где находился их сиротский приют, разрушило СС… – святому отцу, по виду, шел седьмой десяток. О судьбе отца Виллема спрашивать было подозрительно. Роза только кивнула:
– Мы ездили с мужем к тамошним святыням… – крипта церкви Мон-Сен-Мартена при пожаре не пострадала, саркофаги святых стояли на месте. Мессы служили во временной, деревянной пристройке, но у будущего храма уже начали продавать бумажные, белые лилии, для приезжающих в Мон-Сен-Мартен паломников. Полагалось купить такой цветок в память о чистоте жизни целомудренных супругов.
Роза слышала разговоры заказчиц. Женщины утверждали, что нетленные тела святых сохранились чудесным образом:
– Папа римский пришлет реликвии, взамен погибших в огне… – уверенно говорили жены шахтеров, – и сам приедет, на освящение храма… – Роза помнила, что отец Виллем прислал письмо Маргарите из Аушвица:
– Но что с ним потом произошло, никто не знает. То есть мы знаем… – отец Яннсенс сказал Гольдбергу, что в последний раз священника видели в архиепископском дворце, в Кракове, – но это три года назад случилось… – мадам Лувье, заметно, растрогалась:
– Я бы хотела познакомиться со своими соотечественниками, святой отец. Бедняжки, они столько перенесли. Дети, ни в чем ни виноваты… – сначала добросердечную даму провели на спортивную площадку:
– Летом малыши отправятся в поход, по реке, с моим помощником… – ворота обители открыли, но дорога к Требницу оставалась пустынной. Священник улыбнулся:
– В городе есть свой костел, фрау Лувье… – они перешли на немецкий язык, – а мы за годы войны привыкли жить тихо… – в коридорах сиротского приюта Розу оглушил шум. Дети шныряли вокруг, тянули ее за рукав
