будто в поисках объяснения.
– К чему это? Как-то связано с Саймоном?
Я пожимаю плечами:
– Наверное.
Пару дней назад я уже отвечал на вопросы директора Гупты о том, что произошло в штрафном классе, но, может быть, она организует второй раунд. Мой отец говорит, что у родителей Саймона большие связи в городе, и школа опасается судебного преследования, если обнаружится какая-то небрежность с ее стороны.
– Я пойду. Поговорим позже, о’кей? – Я быстро целую Кили в щеку, закидываю рюкзак на плечо и иду по коридору.
В приемной директора секретарь показывает мне на небольшую комнату для совещаний, где уже полно народу: директор Гупта, Эдди, Бронвин, Нейт и полицейский. Занимая последний стул, я чувствую, что у меня в горле слегка пересохло.
– А вот и Купер. Можно начинать. – Директор Гупта складывает руки перед собой. – Хочу представить вам сержанта Хэнка Будапешта из полиции Бэйвью. Он задаст вам несколько вопросов о том, чему вы были свидетелями в понедельник.
Сержант Будапешт по очереди пожимает нам руки. Он молод, но уже лысеет, волосы у него песочного цвета, лицо в веснушках. Не выглядит подавляющим и авторитарным.
– Рад познакомиться, – вступает он. – Много времени это занять не должно, но после разговора с семьей Келлехер мы хотим изучить обстоятельства смерти Саймона поподробнее. Результаты вскрытия пришли сегодня утром, и…
– Уже? – перебивает Бронвин, заработав от директора Гупты взгляд, который не замечает. – Разве это делается так быстро?
– Предварительные результаты могут быть получены через пару дней, – отвечает Будапешт. – На этот раз они совершенно определенные и показывают, что Саймон умер от большой дозы арахисового масла, поглощенной незадолго перед смертью. Что его родители находят странным, учитывая, как он внимательно относился к тому, что ест и пьет. Вы все сказали директору Гупте, что Саймон непосредственно перед тем, как упал, выпил чашку воды, так?
Мы киваем, и сержант продолжает:
– В чашке обнаружены следы арахисового масла. Без сомнений, именно от этого напитка Саймон и умер. Сейчас мы пытаемся установить, как арахисовое масло могло попасть в чашку.
Все молчат. Эдди смотрит на меня, потом отводит глаза, и на лбу у нее появляется морщинка.
– Кто-нибудь помнит, где Саймон взял эту чашку? – спрашивает сержант, занося ручку над чистым листом блокнота.
– Я не смотрела, – отвечает Бронвин. – Я делала задание.
– Я тоже, – говорит Эдди, хотя я мог бы поклясться, что она даже не начинала.
Нейт потягивается и смотрит в потолок.
– Я помню, – вызываюсь я. – Он взял чашку из стопки у раковины.
– Чашки стояли вверх дном или на донышке?
– Вверх дном. Саймон взял верхнюю.
– Вы не заметили, в чашке была какая-нибудь жидкость? Он ее встряхивал?
Я вспоминаю.
– Нет,
