оставалось у него. Но если отец помогал сыну в материальном отношении, то по закону имел право на половину всей прибыли. Точно так же Микеланджело не мог заключить контракта без предварительного разрешения Лодовико. Он не мог даже составить завещания без одобрения отца. Из-под отцовского контроля художнику удалось формально вырваться лишь в 31 год. Таковы были требования закона. На практике ситуация была еще более сложной.
Судя по письму, написанному Лодовико Микеланджело в конце 1500 г. (см. предыдущую главу), Лодовико был заботливым и внимательным отцом, которого беспокоило финансовое положение сына.8 Но в Микеланджело он видел основного добытчика средств для семьи и не собирался оставлять сына без внимания. Чувствуя себя стариком, он писал Микеланджело: «Я должен сначала любить себя, и лишь потом других. Раньше я больше любил других, чем себя».9 Неженатый Микеланджело, вернувшийся в лоно семьи, с радостью принял на себя такое обязательство. В этом отношении он был похож на другого своего современника, Антонио Корреджо, который «занимался своим искусством с большими лишениями для самого себя и в постоянных заботах о семье, его отягчавшей».10 Микеланджело крайне редко жаловался на то, что его поддержку не ценят.11
Однако Лодовико относился к Микеланджело с определенным подозрением. За отцовской любовью чувствовалось некое неодобрение. Он бесконечно гордился социальным статусом сына и не возражал против того, что Микеланджело избрал себе такой непростой и нестабильный путь. Лодовико был снобом. Он утверждал, что имеет родственные связи с Медичи, а через вторую жену – с влиятельными семействами Ручеллаи и Дель Сера. Хотя Лодовико не был богат, он происходил из семьи, сделавшей состояние в банковской сфере и в сфере торговли шерстью (истинный флорентиец!). У семьи имелась долгая история служения обществу. Сам Лодовико служил подеста в коммуне Кьюзи и в период с 1473 по 1506 г. не менее 35 раз избирался на государственную службу.12 Хотя ему казалось, что работа не соответствует его социальному статусу, он все же хотел, чтобы Микеланджело занялся торговлей шерстью или юриспруденцией.13 Отцу было непросто понять выбор сына. Хотя он всегда с удовольствием брал деньги, которые предлагал ему сын, за семейными ужинами Лодовико никогда не упускал возможности поворчать по поводу выбора им такой профессии.14 Легко представить, как непросто Микеланджело было сдерживаться, слушая бесконечные разговоры о том, насколько лучше было бы ему стать банкиром.
Отношения с остальными членами семьи совершенно предсказуемо являли собой сочетание эмоциональной близости и сдерживаемого раздражения. В письмах Микеланджело радость чередуется с упреками. Буонаротто, который позже был избран на должность приора Флоренции, был, конечно же, любимым братом Микеланджело. Отношения же с другими складывались иначе. Джовансимоне отличался сложным характером. Хотя он вместе с Джованни Морелли и занялся инвестициями, был слишком ленив и не готов к подобному делу. Через несколько лет
