и заплыл. Перед взором растаял едва различимый силуэт Федора.
– Мужики, всыпьте ему! Репа, дай ему в харю, чтобы кровью захлебнулся,– фальцетом взвизгнул пострадавший, но Головин опередил. Тяжелым ботинком с заклепками ударил Петра в пах. Тот взвыл от дикой боли, выпустил из руки ключ, схватился за место, где скрывалась мошонка.
Согнулся в три погибели. Кирилл резвым козленком лихо отпрянул в сторону, не рискнув приблизиться к верзиле.
– Ты куда, Ерш? Подходи и тебя за компанию долбану по глупой башке. Твои кореша получили свою пайку, а ты, как заяц, спрятался в кусты. Нехорошо, не по-братски.
Тот не рискнул приблизиться к верзиле.
– Ну, что, «три богатыря», поговорили, побазарили, – самодовольно изрек Федор, разминая пальцы руки, куражась.
– Мы заявим в милицию, участковому Удоду,– пригрозил Колупай, боясь прикоснуться к заплывшему кровью глазу. – Загремишь на нары суток на пятнадцать. Там тебе быстро мозги вправят.
– Дохлый номер, закон на моей стороне – самооборона против трех алкашей. Вас трое быков, а я один и с голыми руками.
–Ты меня первый ударил, а не собирался тебя бить. Лишь припугнуть решили. Петр и Кирилл подтвердят, – сказал Иван.– Жаль, что нет с нами Степки Ермакова. Он бы тебе всыпал жару-пару.
– Степку, сморчка, что от горшка два вершка, сотру в порошок. Если заложите, то всех так отрехтую, что живого места не останется, – Головин метнулся к ящику с инструментами, схватил монтировку и со зверской гримасой, скаля крупные зубы, надвинулся на Колупая. Тот, словно подростком, дрогнул и бросился прочь из мастерской. За ним устремились Репчук и Ерш. Засунув два пальца в рот, Федор пронзительно засвистел и закричал вдогонку: – Эх, вы, жуки навозные, бздуны колхозные. Впредь козлам наука будет, больше не сунетесь.
«Разбежались, как трусливые зайцы, теперь никто не посмеет сунуться», – с чувством победителя подумал он. Какие мысли обуревали позорно сбежавших механизаторов, осталось неведомо. На следующее утро Колупай и Репчук отлеживались, залечивая раны и травмы.
Обеспокоенный их отсутствием, Назар Хвыля узнал о потасовке в ремонтно-механической мастерской и посетил Колупая.
–Иван, що трапылось? – спросил бригадир у пострадавшего механизатора, взирая на синяк под его глазом.
– Вечером после работы собрались мы с Ершом и Репой в мастерской. Ждали, когда подъедет Головин, чтобы поговорить с ним по-человечески, – пояснил тракторист. – Упрекнули его за то, что, как прокаженный, гонится за длинным рублем. Нам из-за него конторские крысы для экономии фонда зарплаты увеличивают нормы выработки.
– Да, маемо цю справу, – вздохнул бригадир.
– Назар, он же тебя и всех нас за нос водит.
– Майже?
– Знаешь, почему этот ударник, стахановец, постоянно в передовиках, дармовые деньги гребет лопатой?
– Ни, не знамо.
