Восточной Европы, Азии, Африки и Латинской Америки (постановления, указы, распоряжения, инструкции) независимо от принадлежности расположенных в этих регионах государств к семьям романо-германского, мусульманского или социалистического права. Менее всего роль и значение данного источника правового регулирования заметны в странах общего (прецедентного) права – Австралии, Канаде, Новой Зеландии, Соединенном Королевстве и Соединенных Штатах, где такого рода акты позитивного права именуются исполнительными приказами, меморандумами, прокламациями. То же самое следует сказать об отдельных странах, относящихся к правовой семье смешанного права, – Индии и Южно-Африканской Республике.
Из множества подзаконных нормативных актов, напрямую касающихся экономических процессов и (или) полномочий и деятельности экономических институтов публичной власти, в качестве иллюстраций укажем на следующие:
постановление Совета Министров Болгарской Республики «О перечне предприятий, не подлежащих приватизации» и «О предельных ценах» 1994–1995 гг.;
декрет Совета Министров Франции «О статусе Министерства экономики» 1997 г.;
декрет Совета Министров Италии «О статусе Министерства природного достояния» 1986 г.;
декрет Совета министров Испании «О видах деятельности, требующих предварительного разрешения исполнительной власти» 1990 г.
Сошлемся также на серию ордонансов президента Франции Ф. Миттерана под общим заголовком «О ценах и конкуренции», изданных в 1986–1988 гг., на исполнительные приказы, прокламации и меморандумы многих президентов Соединенных Штатов и глав государств большинства латиноамериканских республик. Так обстоит дело и с законодательством (см. выше), добрая половина подзаконных актов, посвященных регулированию вопросов, имеющих прямое отношение к экономике, не носит «экономических» наименований, что идет вразрез с логикой обыденного сознания, но не противоречит юридическому мышлению.
В то время как подзаконные нормативные акты хорошо нам знакомы и потому понятны, еще один источник правового регулирования экономических вопросов требует комментариев. Речь идет о правовых обычаях (в доктрине они именуются конвенциональными нормами, конвенциями, конституционными соглашениями).
Наше обыденное сознание не содержит ничего препятствующего констатации существования конвенциональной нормы. Но вот ее усвоение в качестве полноценного источника правового регулирования, имеющего обязательную силу, происходит с трудом. Трудности восприятия обусловлены существенными различиями между конвенцией и наиболее распространенным в романо-германской правовой семье и самым привычным нам правовым источником – нормой писаного (позитивного) права. В противоположность стандартам позитивного права конвенциональная норма не зафиксирована в текстах конституций и законодательства. Ей не находится места в отраслевых кодексах
