умеренные ветры, подобные тем, которые дуют из варварских стран в сторону Генуи и Марселя. Совокупное действие этих причин установит на 60-м градусе температуру, которой наслаждаются ныне вполне возделанные районы, расположенные у 45-го градуса, каковы Бордо, Лион, Турин, Венеция. Стокгольм, Петербург, Тобольск и Якутск, очутившиеся в самом холодном поясе, будут иметь температуру Гаскони или Ломбардии, не считая изменений, обусловленных соседством гор и морей. Морское побережье Сибири, необитаемое ныне, будет иметь мягкую температуру Прованса и Неаполя.
Более важное усовершенствование, которым мы будем обязаны Северному Венцу, будет заключаться в ограждении нас от всех атмосферических эксцессов: от избытка холода и тепла, избытка влажности и сухости, буйных ураганов и штиля. Влияние Венца вместе с влиянием повсеместной культуры водворит на земном шаре умеренную температуру, какой не найти в настоящее время нигде. Климатические районы, самые ледяные на земном шаре, по линии Петербург – Охотск, в эту эпоху будут наслаждаться температурой более приятной, чем нынешняя температура Флоренции, Ниццы, Монпелье, Лиссабона с их самым ясным и безмятежным небом. В этих странах, я полагаю, прекрасное умеренное время года длится не более четырех месяцев; а по нарождении Северного Венца 60-й градус, т. е. линия Петербург – Охотск, будет обладать прекрасной погодой, по меньшей мере, на протяжении восьми календарных месяцев в году с гарантированным двукратным урожаем. Чтобы убедиться в этом, загляните в примечание[27] где я указываю причину продолжительных зим и других климатических неурядиц, которым подвержен наш земной шар в первой фазе социального движения.
В ожидании доказательств в пользу этого грядущего события, приглядимся к различным приметам, его возвещающим. Первым долгом я укажу на контраст между формой соседних с полюсом земель: на севере и на юге. Все три материка южного полушария заострены к Полюсу, чтобы иметь как можно меньше общения с полярными широтами. В корне противоположна форма северных материков: они расширяются с приближением к Полюсу и группируются вокруг него, чтобы воспринять лучи венца, которому суждено засиять там в один прекрасный день; они устремляют в этом направлении свои большие реки, точно хотят наладить сообщение по Ледовитому океану. Если бы Бог не предполагал дать Северному полюсу оплодотворяющее кольцо, расположение материков, окружающих этот полюс, было бы проявлением глупости, и Бог был бы в своем творении тем смешнее, что Он действовал чрезвычайно разумно на противоположном конце, где расположены южные материки; им сообщил Он очертания, в полной мере соответствующие тому обстоятельству, что Южный полюс никогда не будет иметь оплодотворяющего венца[28].
Можно посетовать лишь на то, что Бог слишком далеко расположил Магелланову точку, что для данного момента служит помехой. Но намерение Его было таково, чтобы этот путь был заброшен и чтобы у Суэца и Панамы были устроены два канала, судоходных для крупных кораблей. Эти работы и множество других, мысль о которых ужасает цивилизованных, покажутся детской игрушкой для
Помимо естественной причины, вызывающей зимы, т. е. наклона земной оси, имеется еще три причины случайного характера, совокупное действие которых делает зиму в четыре раза более суровой, чем она должна быть. Эти причины не будут существовать при комбинированном строе; они таковы: невозделанное состояние земного шара, и особенно земель, соседних с полюсом; ледяная кора возле полюса: она вдвое усиливает влияние морозов в период отсутствия солнца; ледяные эманации, исходящие от полюсов и противодействующие влиянию солнца, когда оно возвращается после зимней ночи.
При нарождении венца эти три причины холодов будут нейтрализованы. Я уже указал, что на широтах Петербурга двукратная жатва более несомненна, чем ныне в Тоскане, и что 60-й градус будет наслаждаться прекрасным временем года более прочно, чем наслаждается им сейчас какое бы то ни было место на земном шаре; я это сейчас поясню.
С того момента, как области северного полюса будут освещены, согреты венцом и возделаны, ничто уже не сможет противодействовать влиянию солнца с приближением весны, эпохи, когда в наши дни нарождается вторая зима под влиянием ледяных ветров, дующих с полюса по всему полушарию; вот почему зимы во Франции тянутся до мая месяца и захватывают прекраснейшую половину весны – дни средней величины.
После нарождения венца, дующие с полюса северные ветры будут умеряться даже зимой и смягчат климат 6-го градуса, в направлении которого они будут дуть; тогда уже не будет иных холодных ветров, кроме тех, которые зарождаются у 60-го градуса, и этот градус будет получать даже зимой тепло двумя путями: с севера и с юга. Листва будет развертываться в Петербурге уже с марта месяца и того раньше на 70-м градусе, а в Париже и на острове Шпицбергене она будет в полной мере развертываться уже в феврале. Так обстояло бы дело в природе, не будь помехи со стороны ветров и полярных эманаций, останавливающих произрастание при возврате солнца и порождающих вторую зиму – зиму искусственную после естественной. Это бедствие никогда не бывало столь разительным, как в 1807 г. В этот год зима, казалось, кончилась во Франции 15 февраля; солнце было уже жгучим, и люди думали, что наступает весна, когда внезапно ветры северный и северо-западный начали новую зиму, которая длилась 2,5 месяца и давала себя чувствовать вплоть до первых чисел мая. Эта нелепица, обычная для Франции, делает ее климат невыносимым. Во Франции нельзя насладиться прекрасным временем года, потому что температура всегда впадает в одну из крайностей, и переходы резки, за исключением перехода от осени к зиме; терпимыми во Франции можно считать лишь 3 месяца – май, сентябрь и октябрь. Прекрасное время года требует разнообразия температуры; небольшой морозец в ясный день нам кажется столь же приятным в январе, как и весенний день, лишь бы этот мороз не был длительным, лишь бы он крепчал постепенно и в надлежащее время и не сопровождался бы инеем, туманом и ледяными ветрами. Такими и будут зимы при новом строе. Тогда виноград будет созревать у 60-го градуса, апельсиновые деревья произрастать у 53-го и до 70-го градуса.
Вокруг Варшавы будут апельсиновые рощи, подобные тем, которые имеются сейчас у Лиссабона, а виноградники в Петербурге будут более гарантированы от непогоды, чем теперь в Майнце, потому что метаморфоза полярных ветров, превращение их в зефиры, оградит от неожиданностей, которые в наши дни являются на всем земном шаре одной из главных причин обнищания. Ледяное влияние полюса делает наши зимы гораздо более суровыми в январе месяце – их естественную эпоху; эти зимы возобновляются в исходе января, когда им должен наступать конец. Этих двух обстоятельств уже достаточно, чтобы сделать пребывание на нашем полушарии подлинно ужасным вплоть до 40-го градуса в Европе, до 30-го – в Азии и в Америке, где холода гораздо более суровы; потому что Филадельфия и Пекин, расположенные на линии Неаполя и Лиссабона, имеют зимы более неприятные и резкие, чем Франкфурт и Дрезден, города, расположенные 11–12° выше.
Читатель может сделать вывод, что, поскольку холода сильно уменьшатся в северном умеренном поясе, значит, жары станут невыносимыми с приближением к экватору; ничего подобного не произойдет. Другие причины будут способствовать смягчению жары на экваторе, так что лето в Сенегале будет менее утомительным, чем теперь во Франции. Приятная, умеренная температура займет место ураганов и бурь, несущихся с экватора к умеренным поясам, и климаты переродятся как в центре, так и в конечном пункте земного шара. Я не стану здесь вдаваться в причины, которые повлияют на исправление экваториальной температуры; эти причины не имеют отношения к нарождению Северного Венца. В результате, когда эти различные причины смягчат атмосферу земного шара, наихудший из климатов, климат Охотска и Якутска, будет таков, что население будет наслаждаться там 8–9 месяцами прекрасного времени года, с небом, свободным от туманов и ураганов, отныне неведомых внутри материков и весьма редких в соседстве с морями.
Разумеется, эти улучшения будут модифицированы наличием высоких гор и соседством морей, особенно в трех крайних пунктах материка, соседних с южным полюсом, который не будет иметь венца и останется навсегда погруженным в холод. Это не помешает, однако, землям, соседним с этим полюсом, приобщиться к влиянию венца, который, в числе прочих благодеяний, изменит вкус морей, разложит и осадит битуминозные частицы путем экспансии с севера лимонной кислоты. Этот флюид в сочетании с солью сообщит морской воде вкус лимонада, именуемого нами «aigre de cedre». Тогда эту воду легко можно будет очистить от соленых и кислых частиц и сделать пресной.
Это избавит людей от необходимости снабжать плавающие суда бочками с водой. Такое разложение морской воды с помощью северного флюида является одной из необходимых предпосылок новых актов творения на море; они дадут множество обслуживающих человека амфибий для кораблей и рыбной ловли взамен страшных легионов морских чудовищ, которые будут уничтожены излиянием северного флюида и тем разложением, которое произойдет в морях. Смерть очистит океан от этих мерзких тварей, от этого прообраза наших неистовых страстей, находящих свое отображение в ожесточенных войнах этих чудовищ. Их внезапно застигнет смерть, подобно тому, как гнусные нравы цивилизованных, варваров и дикарей сразу исчезнут, уступив место добродетелям, которые восторжествуют, будут в почете при комбинированном строе и станут путем к богатству и наслаждениям.
N.В. Каспийское море и другие соленые внутренние моря, например, большое Аральское озеро, озера Заре, Эльтон, Мексиканское и даже Черное море, почти изолированное от других морей, очень слабо и очень медленно приобщатся к влиянию северного флюида; до них не доберутся глубинные волны, расходящиеся от полюса по океанам и по средиземным морям. Эти бассейны получат лишь более тонкие ароматы, которые, исходя от самого Венца, распространятся в атмосфере. Благодаря этому рыбы, находящиеся в этих битуминозных резервуарах, не будут уничтожены северным флюидом, этой эманацией Венца; его небольшое количество, его медленное и незаметное проникновение даст им возможность привыкнуть к нему на протяжении двух-трех поколений, и они станут более крепкими и сильными, чем теперь в битуминозных волнах, подобно тому, как плод становится и красивее и сочнее, будучи привит на дичок.
Итак, с нарождением Северного Венца род человеческий должен будет произвести над хозяевами морей операцию, произведенную когда-то Ноем над обитателями земли, коих он взял в Ковчег по паре, подобрав тех, кого он хотел сохранить. Таким образом, во внутренние соленые бассейны, Каспийский и другие, будет занесено достаточное количество рыб, раковин, растений и иной продукции морей, которую человек пожелает сохранить и вновь водворить в океан после его регенерации. Люди выждут, пока океан будет очищен, и благодаря волнам северного флюида, бурно устремляющимся с полюса, все битумины осадятся на дно столь решительно, что застигнутые врасплох рыбы задохнутся при столь внезапном переходе. Останутся лишь полезные виды рыб – мерлан, сельдь, макрель, камбала, тунец, затем черепаха и, наконец, все виды, не нападающие на пловца; их человек постарается сохранить и водворить в моря после их очищения, гарантировав их от внезапного затопления северным флюидом, к которому они медленно и постепенно привыкнут во внутренних бассейнах. Эти виды, отнюдь не вредоносные, смогут ужиться с рыбами нового акта творения, из коих семь восьмых будут слугами человека, точно так же как и животные суши, продукт грядущих актов творения, указанных в таблице. –
Этот полюс тоже будет иметь корону, но позднее северного. –
