губы, коснувшись ее шеи, обхватили нежную мочку ее уха. Она слышала его учащенное дыхание, ощущала влагу его скользких губ и вдруг начала дрожать, как скаковая лошадь перед забегом, – она чувствовала, как в ней поднимается странное, неведомо откуда взявшееся возбуждение и в то же время необоримое отвращение. Вытянув перед собой руки, она оперлась о его грудь, оттолкнула.
– Как вы смеете!
Он отстранился от нее. Галя видела его лицо: застывшее, как поверхность пруда за ледяной толщей, и только пунцовые губы кривились в едкой усмешке.
Галя почувствовала себя неуютно. Зачем она здесь? Почему этот для нее чужой человек рядом? Все показалось ей нелепым: санная прогулка, танец с местным парнем, странный будоражащий поцелуй… Она притронулась рукой к прохладной мочке своего уха. Отчего-то ей вспомнилась женщина с яркими, будто измазанными кровью губами.
– Кем вам приходится женщина, с которой вы разговаривали там? – Она махнула рукой куда-то в сторону.
– Вы это о ком? – неожиданно бодро подхватил разговор Марсель.
– Ну та, в таверне.
– Ах, вы о Мисси? Я не думал, что застану ее. Мы… ну как вам, барышня, сказать… мы просто знакомые. Кстати, Мисси тоже русская. Лечилась где-то здесь поблизости, а как выздоровела, не нашла в себе силы вернуться домой.
– Как так?
– Очень просто. Думаете, мне не страшно возвращаться? В этих горах жизнь воспринимается совсем иначе, чем там, внизу. Мы начинаем относиться к своей особе, к своей уникальной жизни как к чему-то ценному. Тот, кто смотрел в глаза смерти, не будет цепляться за всякие условности, предписанные обществом. Пока живешь здесь, обретаешь умиротворенность. Всякую малую радость воспринимаешь как дар небес. – Он посмотрел на нее глубоким, обволакивающим взглядом. У нее достало смелости не отвести глаз. – Я восхищался вами, пока вы танцевали. Танец – это как заниматься любовью: либо отдаешься полностью, либо не получаешь удовольствия. – Приблизив свое лицо к ее лицу, он прошептал, перейдя на тот интимный, доверительный тон, что сделал его переход на «ты» вполне естественным. – Мы с тобой из одной стаи.
– Достаточно на сегодня пошлостей, – передернула она плечом, но ее ярко блестящие, будто отражающие свет луны глаза говорили о заинтересованности.
– Разве тебе не хочется наслаждаться жизнью в полной мере?! Я же вижу, что ты не из тех, кто смиряется. И не дура, чтобы выдувать мыльные пузыри. Иллюзии – те же пузыри с красивой, играющей всеми красками, но очень тонкой оболочкой. Бах, и нет ничего, только брызги, как от плевка.
Он смолк. По наступившей напряженной паузе она поняла, что он готовится сказать ей нечто важное.
– Ты знаешь, что стало с твоей подружкой? Как ее звали… С круглыми такими глазами, как у совы. Она еще письма домой каждый день отправляла.
– Вы о ком? О Лиде?
– Ну да, наверное, ее так звали. Лида… Лучше, если ты от меня узнаешь. Я просто хочу,
