– девочка для нытья! – возмутилась я, чувствуя, что пора с физкультурой закругляться. Народ пошел на второй круг. Мэри Сью вырвалась вперед. Несмотря на тяжелые доспехи, темпа она не сбавляла. Остальные уже выдыхались и переходили с галопа на трусцу. Очень полезный навык, учитывая, как часто им придется бегать с поля боя.
– Ид..д..ди в ж…ж…ж…жо…жо… – сглотнул физрук, показывая мне средним пальцем, куда мне нужно идти!
– Сам иди в жо! – огрызнулась я. Не ну вы только посмотрите! Я здесь даже нахамить не успела, как меня уже посылают! Надеюсь, что все остальные пальцы на правой руке ему отгрыз дракон. Но если я узнаю, что по вечерам он играет на фортепиано…
– В ж…ж…желтый к…к…круг и оттуда н…н…начинай! – скомандовал физрук, мечтая меня размазать по всему «стадиону».
Эх! Настучала бы я ему по горшочку, который не варит! Пока народ, громыхая доспехами уже не бежал, а плелся по второму кругу, искоса поглядывая не меня, я решила расставить все точки над «ё».
– А теперь объясните мне, уважаемый! Какое отношение имеет история к физкультуре? Или давайте я перефразирую. Какое вы лично имеете отношение к учительнице истории? – с явным и плохо скрываемым интересом спросила я, чувствуя себя журналистом желтой прессы в погоне за сенсацией.
– Она м…м…моя лю…лю…лю… – начал Шредер, а потом замотал головой. Неужели «лю»? Значит он ее мало «лю», раз ей везде мерещится всякое непотребство.
– любимая ма. ма! – закончил свою мысль физрук.
У кого-нибудь есть с собой платочек? Я сейчас разрыдаюсь как впечатлительная старушка на последней серии бразильского сериала. Теперь я понимаю, почему он заикается. Воображение уже рисовало, как добрая мама, кормя сыночка с ложечки, случайно выбила ему передние зубки. Ложечкой.
– У меня к вам просьба, – вздохнула я, – Могли бы написать или озвучить полный список Ваших родственников, работающих в Академии. Если их наберется больше пяти, то вполне разумно было бы подать прошение о переименовании Академии «Меча и Магии» или как тут ее называют, в «Академию имени Вашей семьи»!
– Т…т…то, ч…ч…что …т…ты г…г…г…гов… гов… – начал Шредер. Обласкал, так обласкал. Знаю, что я – не швейцарский шоколад, но на дешевую глазурь, надеюсь, можно рассчитывать?
Договорить он не успел, потому, как люк со скрипом приподнялся, но под тяжестью сапог снова опустился. И так около десятка раз, пока все мученики физкультуры не пробежали по нему. Когда топот немного утих, в люке появилась голова какой-то мадам с вычурной прической на светлых волосах. Прическу украшали какие-то перья, словно она провела ночь на порванной подушке. Она вылезла на крышу, охая и ахая на все лады, и тут же, косясь на меня, отозвала физрука в уголок.
Разговор затянулся минут на десять по вполне понятной причине. «Мы не знаем, как это произошло…», «Мы взяли первую, а потом…», «Едва успели…», «Кабинет весь перевернут…» Шредер кивал.
