парировал Август. – У него вообще вся физиономия зашпаклевана, но он до сих пор жив!
– Это совсем другое, – хором произнесли Генри и Эмили.
– Почему?! – возмутился Август.
Эмили заключила лицо Августа в ладони, как делала, когда он был ребенком – хотя, пожалуй, это был неправильный термин. Август никогда не был настоящим ребенком. Дети не появляются полностью сформировавшимися посреди места преступления.
– Мы просто хотим защитить тебя. Лео был частью кампании с первого дня, что сделало его постоянной мишенью. И чем больший вес мы приобретаем в городе, тем сильнее люди Харкера будут пытаться воспользоваться нашими слабостями и победить нас.
– А что я? – спросил Август, отстраняясь. – Ваша слабость или ваша сила?
Теплые карие глаза Эмили широко распахнулись, затуманились.
– И то, и другое, Август, – обронила она.
Август понимал, что спрашивать такое нечестно, и заранее знал ответ, но правда все равно жалила.
– И откуда у тебя эта тяга? – спросил Генри, потирая глаза. – Ты ведь не хочешь сражаться.
Он был прав. Август не желал сражаться – ни на улицах со смертью в ночи, ни здесь со своей семьей – но была ужасная дрожь в его костях, нечто, стремящееся вырваться, мелодия в его голове, становящаяся все громче и громче.
– Но я хочу помочь, – пробормотал он.
– Ты уже помогаешь, – твердо сказал Генри. – Спецназ способен управляться с симптомами. А ты, Ильза и Лео – вы лечите болезнь.
«Но это не работает!» – хотелось закричать Августу. Перемирие в И-Сити продлилось шесть лет – Харкер на одной стороне, Флинн на другой, – и оно уже истрепалось. Людей ведь не обманешь…
Каждую ночь новая смерть прокрадывалась через Линию. Монстры множились, а хороших людей было так мало!
– Пожалуйста, – начал Август. – Я могу сделать больше, если вы мне позволите.
– Август… – сказал Генри.
Август вскинул руку:
– Пообещайте, что вы подумаете. – И он выскользнул из кухни, оставив родителей наедине друг с другом.
Комната Августа являлась неким упражнением в энтропии и порядке, своего рода заключенным в рамки хаосом. Она была маленькой, лишенной окон, тесной настолько, что могла бы вызывать клаустрофобию, не будь она настолько знакомой. Книги давно выплеснулись с полок и лежали шаткими стопками на кровати и вокруг нее, отдельные томики валялись раскрытыми на простынях, обложкой кверху. Некоторые люди выбирают определенные жанры или сюжеты, Август не имел особых предпочтений – главное, чтоб не беллетристика. Он хотел изучить мир, постигнуть тайны вселенной.
Возникнув в бытии внезапно, словно по мановению руки фокусника, Август страшился шаткой природы своего существования.
Он боялся, что однажды просто-напросто исчезнет.
Книги были разложены по темам: астрономия, религия, история, философия.
Август находился на домашнем обучении. В действительности это означало, что он
