к перемирию, – их рук дело.
При желании они могут и повторить!
«А когда начнется, мы будем готовы», – сказал бы Лео.
«Нет, – мрачно буркнул бы Флинн, – никто не готов к такому».
Постепенно голоса в кухне стихли, и Август погрузился в оцепенение. Он зажмурился, ища покоя, но вскоре тишину нарушило отдаленное стаккато выстрелов, отдавшееся, как всегда, эхом в его черепе.
Этот звук раздирал тишину на клочки.
Все началось со взрыва.
Август повернулся на бок, вытащил из-под подушки плеер, нацепил наушники и нажал на «Пуск». Полилась классическая музыка, громкая, яркая и прекрасная, и он погрузился в нее, а в его сознании тем временем забродили числа.
Двенадцать. Шесть. Четыре.
Двенадцать лет минуло с момента зарождения Феномена, когда насилие обрело форму, а И-Сити распался.
Шесть лет прошло с того момента, как перемирие снова собрало его воедино – но уже не в один город, а в два.
Ну а четыре года назад настал час Августа.
Он, Август, очнулся в школьной столовой, огороженной полицейской лентой.
– Господи! – выдохнул кто-то, ухватив его за локоть.
– Откуда ты взялся? – воскликнул какой-то человек, после чего заорал: – Я нашел мальчишку!
Какая-то женщина присела, чтобы заглянуть ему в лицо, и Август понял, что она пытается заслонить от него нечто ужасное.
– Как твое имя, дружок?
Август тупо уставился на нее.
– Он, похоже, в шоке, – констатировал мужчина.
– Заберите его отсюда, – добавил кто-то еще.
Женщина взяла его за руки.
– Солнышко, пожалуйста, закрой глаза.
А затем он увидел, что было за ней. Черные полотнища, как метки на полу.
Первая симфония завершилась, и началась вторая. Август мог выделить каждое созвучие и ноту музыкального произведения, однако, сосредоточившись, он также был способен расслышать бормотание отца и шаги матери. И потому он сразу же расслышал писк мобильника Генри.
Спустя мгновение Генри понизил голос, но Август без труда разобрал все слова до единого.
– Когда? Вы уверены? – беспокойно затараторил Генри. – Когда ее зарегистрировали? Нет-нет, я рад, что вы мне сказали. О’кей. Да, я знаю. Я улажу проблему.
Разговор окончился, но возобновился вновь, хотя теперь Генри явно обращался к Лео.
Август не расслышал, что отвечал брат, но понял, что Генри и Лео обсуждали его.
Он резко сел, сдернув наушники.
– Дайте вы ему, что он хочет, – твердо произнес голос Лео. – Вы с ним обращаетесь как с домашним любимцем, а не как с сыном – а он ни то, ни другое. Мы солдаты, Флинн. Мы – священный огонь…
Август закатил глаза. Он ценил самоуверенность брата, но вполне мог обойтись без его праведности.
– И вы его подавляете.
Тут
