минут просто глядела на высокую кровать, окно в человеческий рост, летучий коврик на спинке стула, который Бенара успела повесить сушиться. И вдруг поняла, что больше этого не увижу. Это последняя ночь, когда могу насладиться покоем и безмятежностью родного дома.
Дав волю чувствам, я бросилась к постели. Рухнув, прорыдала около часа. Истерика так вымотала, что даже когда буря за окном усилилась, не смогла подняться и закрыть окно. Прошли еще пара часов самобичевания и жалости прежде, чем смогла заснуть.
Спала плохо. Постоянно казалось, что убегаю от Черного принца, а он со зловещим хохотом догоняет на огромном коне. Я кричу, прошу, оставить меня в покое, пощадить, но он хватает за пояс и перекидывает поперек коня…
Проснулась в холодном поту от того, что в дверь громко стучат.
Я не сразу поняла, что страшный, леденящий кровь, хохот, и полное грозы небо под копытами огромной черной лошади всего лишь сон, и слабо вскрикнула.
– Кто там? – спросила я, устыдившись собственной трусости.
– Завтрак, леди! – раздалось из-за двери, и я ошалело затрясла головой, пытаясь разделить сон и явь.
Когда это кое-как удалось, я прокричала:
– Убирайся в преисподнюю, Бенара!
Дверь с треском распахнулась и в спальню, отодвинув замершую на пороге горничную с подносом, вбежала Нинель. Кудрявая, раскрасневшаяся, в застегнутом на все пуговицы платье цвета взбесившейся морковки под цвет волос, подруга запрыгнула прямо в постель, не позаботившись сбросить туфли, и затараторила.
– Лиз! Лиззи… Я знаю! Я все-все знаю! Все уже знают, Лиззи, все только о вашей помолвке и говорят!
– Помолвке, – предательски дрогнувшим голосом прошептала я, стараясь избегать встречаться глазами с Нинель. – Это называют помолвкой…
Я уставилась на горничную, которая торопливо расставляет блюда и чашки на низком прикроватном столике, бросая настороженные взгляды на Нинель.
Дождавшись, когда горничная закончит, я сказала ей:
– Ты можешь идти.
– Да, миледи, – коротко ответила девушка и, присев, вышла.
Стоило двери захлопнуться, я вцепилась в руку Нинель мертвой хваткой и прошептала:
– Не было никакой помолвки, Нинель! Было слово крови… Было обещание, никто не верил… Никто не верил, что очередь дойдет до меня. Даже разрешили привезти меня сюда, в Аварон, после раскола. И вот… Было тринадцать девушек, и все они погибли. Все думали, что единственный сын короля теперь никогда не женится, и молились о том, чтобы боги благословили правителя Радилита другими сыновьями… Но после смерти королевы Августы, матери Карла Сварта ни одна из королев не родила! Ни одна! И вот, преславный Радилит так плох, что вряд ли сможет зачать других сыновей. А принц.... Его не было три года, Нин! Дядя обещал меня правящему дому чтобы заключить мир… И чтобы вывести оттуда… Все тогда думали, что это формальность. Я думала, что это формальность!
Я прижала пальцы к вискам, зажмурилась, затрясла
