всех, кроме самых близких родственников, как того требовали древние мистические протоколы, за соблюдением которых ревностно следили особые чиновники, передававшие свою должность по наследству.
Таким образом, любой военачальник, в чьих руках находились Дворцовые Врата, единолично решал, кто в них войдет и кто выйдет; такой человек владел, по сути, самим императором и его ухом, а через них – его влиянием и властью. И хотя все японцы безусловно верили в божественное происхождение своего императора и почитали его как Сына Неба, ведущего свой род от богини Солнца – линия, не прерывавшаяся с начала времен, – по сложившейся исторической традиции император и его двор не держали своей армии и не получали иного дохода, кроме того, который назначал им военачальник, установивший свой контроль над Вратами; сумма менялась ежегодно по прихоти этого человека.
На протяжении десятилетий сёгун Торанага, его сын, а потом внук правили мудрой, хотя и безжалостной рукой. При последующих поколениях хватка сёгунов ослабела, менее значительные чиновники стали забирать себе все большую и большую власть, постепенно тоже делая свои должности наследственными. Формально сёгун оставался верховным правителем, но вот уже больше века он являлся лишь марионеткой, – правда, его всегда избирали исключительно из ветвей рода Торанага, как и всех членов Совета старейшин. Нынешний сёгун Нобусада был избран четыре года назад, когда ему исполнилось двенадцать лет.
И ему недолго осталось жить на этой земле, пообещал себе Сандзиро, возвращаясь мыслями к текущей проблеме, которая его тревожила.
– Кацумата, эти убийства, сколь бы похвальны они ни были сами по себе, могут заставить гайдзинов зайти слишком далеко, а это было бы пагубно для Сацумы.
– Я не вижу никакого вреда, господин. Император хочет изгнать гайдзинов, как этого хотите вы, как этого хочет большинство даймё. То, что эти два самурая родом из Сацумы, также доставит удовольствие императору. Не забывайте, что ваше посещение Эдо увенчалось полным успехом.
Три месяца назад, действуя через посредников при императорском дворе в Киото, Сандзиро убедил императора Комэя лично подписать несколько «пожеланий», предложенных Сандзиро, и назначить его в сопровождение к императорскому посланнику, который должен был официально доставить свиток в Эдо и добиться его принятия сёгуном – «пожелание» императора, при условии, что оно попадало к тому, кому предназначалось, было крайне трудно проигнорировать. Последние два месяца он вел напряженные переговоры и, как ни выкручивались, какие отговорки ни придумывали старейшины и бакуфу, он возобладал над ними и теперь увозил с собой их письменное согласие на некоторые реформы, которые неизбежно должны были еще больше ослабить сёгунат. Важным было и то, что он заручился их официальным согласием отменить позорные Соглашения, подписанные вопреки желанию императора, изгнать ненавистных гайдзинов и полностью закрыть для них страну, как это
