его не забуду.
Речь, конечно, идет о простейшем материале, в который входит программа, что нашей сельской школы, что школы в Штольграде. С заговорами оно сложней: тут мало просто запомнить,– надо понять, впитать в себя, и даже несколько раз пропустить через себя волшебную энергию, а еще постоянно нарабатывать опыт в плетении заклинаний и прочее. Самая сложная пока для меня – волшба рун, потому что ни одна руна не отражает процесс, только явление, чего мой ум понять никак не способен.
Отужинав, баба Стефа прилегла отдохнуть, видимо, не подводит меня внутреннее чутье – действительно, ночью позовут к Аньшанке. Впрочем, я даже немного благодарна за это столичному чародею: роды принимать каждый раз робею – и не потому, что сама девица – чай, насмотрелась и на кобылиц и жеребцов, и на домашнюю скотину, и первые роды в своей жизни я принимала у коровы Маньки в Нижних Выселках. Тогда, правда, случился парадокс – корова отелилась близнецами, и бабки, конечно, прекрасно знали заранее о сложном случае – все равно отправили меня в одиночку, не сомневаясь в том, что справлюсь.
И справилась! Глядя на эти несоразмерные тела на длинных ножках и умилительным выражением на мордочках, заглянув в полные благодарности глаза Маньки, я впервые, можно сказать почувствовала свою сопричастность к магии жизни – к целительству.
Одно дело вправлять вывихи, лечить ожоги, избавлять от похмелья и заговаривать больные зубы, и совсем другое – увидеть, как жизнь, которая только что была одна – раздваивается, а то и расстраивается. И при этом ее не становится ни больше, ни меньше!
Одна и та же Жизнь смотрит на меня глазами благодарной мамаши и удивленными глазенками новорожденных чад! С тех пор я стала видеть нечто большее в глазах каждого человека, каждого встречного существа. С еще большим трепетом стала относиться ко всему живому, и еще лучше поняла своих бабуль – как они, каждая по своему национальная героиня, не пожелали для себя роскоши большого города и дивных дальних стран за океаном, а предпочли тихую, размеренную жизнь в качестве обычных деревенских целительниц.
Для ведуньи нет разницы, кто перед тобой – его светлейшество князь, или обычный деревенский мужик, чистокровный жеребец или трехцветная мурка – из каждых глаз смотрит на мир сама Жизнь! Сама Жизнь смотрит на себя же саму, любуется собой, а бывает и остается недовольной… Чудны дела твои, дивная Макошь!
Я помню, что тогда, первый раз, оставшись наедине с Манькой, в хлеву, делала все совершенно правильно, сама удивляясь тому, что действия мои, которые имели место первый раз, каким-то чудом как будто доведены до автоматизма.
Я как будто наблюдала за тем, что сама же делаю, из-за своего плеча, удивляясь тому, что ни разу даже не замешкалась. С тех пор я принимала роды еще несколько раз – и не только у животных. Заглянув в мои глаза утром, когда вернулась домой, усталая, как песиглавец знает что, но счастливая, бабули довольно переглянулись и сказали, что я готова помогать людям.
Но всеж есть во мне какая-то
